Герберт Фейс - Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

Объединенный комитет начальников штабов обсудил возможность принятия подобного решения со своими британскими и советскими коллегами как временной военной меры до заключения основного соглашения по транзиту в Европейском консультативном комитете. Британцы немедленно согласились с этим предложением. но советский штаб тянул с ответом. Вопрос остался нерешенным.

Это неполный отчет о том, что случилось в Ялте и в месяцы между Ялтой и взятием Берлина. Но это все, что я смог почерпнуть из открытых отчетов без интенсивного исследования и консультаций.

После переполоха, который наделал план Моргентау, Рузвельт и Черчилль охотно предоставили времени успокоить страсти, прежде чем снова попытаться решить, как распорядиться экономикой и всем существованием Германии. В Ялте тройка пыталась выработать общую политику, с тем чтобы проводить ее во всей Германии.

Они договорились, что немцам надо позволить самим заботиться о себе. С ними не следовало обращаться как с подопечными; оккупационные власти не должны чувствовать себя обязанными обеспечить уровень жизни выше, чем в военное время, и необходимый для предупреждения болезней и беспорядков. Все согласились, что будет справедливо, если немцы ограничатся таким же уровнем жизни, что и у других европейских народов, которым они принесли столько страданий. Но британцы были больше других заинтересованы в сохранении немецкой экономики, которая вскоре дала бы немцам возможность обеспечить себе более высокий уровень жизни. Русские были готовы рассматривать вопросы немецкой экономики не с точки зрения обеспечения благосостояния немецкого народа, а с позиции обязательной выплаты репараций и лишения Германии способности в будущем вести войны.

Отвергнув решительный план Моргентау, американское правительство по-прежнему считало, что контроль следует использовать для того, чтобы сократить объем многих отраслей немецкой промышленности, а некоторых, таких, например, как производство синтетического масла и резины, и вовсе прекратить. Британское правительство, на которое, ввиду расположения британской зоны оккупации, ложилась основная ответственность за проведение этой политики, находилось в замешательстве. Оно колебалось из тех же соображений, что и американское правительство, кроме того, на повестку дня выходил вопрос о безработице. Оно также боялось реакции других европейских стран, которым понадобится немецкая продукция. Советское правительство готово было без угрызений совести уничтожить некоторые или все отрасли немецкой тяжелой промышленности. Его, конечно, не пугала возможность того, что, если немцы останутся без промышленного фундамента, страна легче найдет общий язык с коммунистическим режимом на Востоке. Но было решено сохранить объем тех отраслей, продукция которых понадобится для восстановления народного хозяйства России.

В конечном счете, не было сделано ни одной попытки определить приемлемый уровень немецкой промышленности и какие отрасли или разделы надо запретить. Вот что было сказано в окончательном отчете конференции: «Мы полны решимости… уничтожить или контролировать всю немецкую промышленность, которая может быть использована для военного производства».

Теперь все интересы были сосредоточены на репарациях, которые следует получить от Германии. И здесь выявилось различное отношение к ним со стороны союзников. Американское правительство не требовало никаких репараций, кроме удержания немецких активов в банках Соединенных Штатов и, возможно, поставок некоторого сырья. Британское правительство требовало и надеялось получить кое-какое немецкое оборудование и немецкие товары. которые позволят Британии быстрее ликвидировать ущерб, нанесенный войной. Но оно было готово согласовывать свои потребности с высшими политическими соображениями. Советское правительство добивалось очень больших репараций. Оно не только хотело, но и твердо решило их получить и готово было использовать для этой цели любые меры давления. Но даже и тогда – и это неоднократно подчеркивалось – все, что можно получить от Германии, никоим образом не возместит ущерба, который Германия нанесла Советскому Союзу и его народу.

Все согласились, что вопрос нуждается в более специальном и детальном изучении, чем могла позволить короткая встреча в Ялте. Было решено поручить это Комиссии по репарациям, которая в самое ближайшее время начнет работать в Москве. Поэтому соглашение, выпущенное в Ялте, касалось только определения принципов работы этой комиссии.