Герберт Фейс - Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

Обращаясь к своему народу 6 ноября, он сказал в основном то же самое: «Недавние переговоры в Москве с мистером Черчиллем, главой британского правительства, и мистером Иденом, британским министром иностранных дел, следует рассматривать как яркий признак консолидации фронта Объединенных Наций, тем более что переговоры прошли в дружеской атмосфере и в духе полного взаимопонимания».

Рузвельт благожелательно отнесся к ходу и результатам переговоров, даже если и не был всем доволен. Его тревога, что Черчилль и Сталин могут, обойдя его, принять решения, которые ему не понравятся, оказалась беспочвенной. К желанию президента не втягиваться в урегулирование вопросов, способных повредить его перспективам на выборах, до которых теперь оставалось всего несколько недель, отнеслись с должным вниманием. Но важнее в его глазах был прогресс в совместном наступлении с востока и с запада против Германии и уверенность, что Советский Союз бросит свои огромные силы в борьбу против Японии спустя три месяца после разгрома Германии.

Какими бы ни были их сокровенные мысли и страхи, похоже, никто из троих не предвидел, сколь коротким окажется их удовлетворение. Некоторые из расплывчатых политических соглашений. предложенных в Москве, оказались столь разочаровывающими, что 8 января Черчилль в послании Рузвельту об их совместных планах встречи со Сталиным, которая в конце концов должна была состояться, писал: «Каковы Ваши соображения относительно длительности нашего пребывания в Ялте? Это может быть поистине судьбоносная конференция, происходящая в тот момент, когда великие союзники очень разобщены и перед нами простирается тень будущей войны. В настоящее время я думаю, что конец этой войны может оказаться более разочаровывающим, чем последней».

Но прежде, чем рассказать о событиях, внушивших это дурное предчувствие, следует упомянуть о появлении Франции как еще одной страны, с которой надо считаться в попытках разделить мир после войны.

По возвращении из Москвы Черчилль узнал о решении американского правительства признать французский Комитет национального освобождения временным правительством Франции. Он долго пытался убедить президента совершить этот шаг, перечислив, почему считает, что комитет во многих отношениях показал себя квалифицированным и приемлемым правительством. Оно успешно сотрудничало с Верховным союзным военным штабом. Под его руководством в провинциях и городах освобожденных регионов Франции была восстановлена свободная и организованная жизнь гражданского населения. Де Голль принял в свою исполнительную организацию новых членов из групп сопротивления и политических партий внутри Франции, в том числе и коммунистов. Одновременно были оглашены твердые планы расширить Консультативную ассамблею, перед которой отчитывался комитет, включив в нее членов из самой Франции; созвать ее в Париже в ноябре; усилить ее власть над исполнительной и подготовить путь к свободным национальным выборам в ближайшее время. Французский народ горячо одобрил лидерство Национального комитета.

Перечислив эти веские причины, 14 октября из Москвы Черчилль намекнул Рузвельту, «…что мы теперь можем спокойно признать администрацию генерала де Голля временным правительством Франции».

Рузвельт по-прежнему колебался, сказав Черчиллю о своем желании подождать, пока французы создадут реальную внутреннюю зону, а Консультативная ассамблея станет более представительной. «Мне следует, – сказал он, – признать эффективное исполнение всех этих актов».

В напечатанном виде это высказывание датируется 20 октября, но, может быть, было произнесено днем-двумя раньше.

Через несколько часов после того, как Черчилль получил этот ответ Рузвельта, в Объединенный комитет начальников штабов поступило послание Эйзенхауэра, в котором тот сообщал, что достиг соглашения с французским комитетом о формировании внутренней зоны под контролем французов, о чем будет сообщено 23-го. Рузвельт тотчас же отправил секретное и личное сообщение Сталину, в котором говорил, что ожидал, что французы, в соответствии с соглашением, в самом ближайшем будущем создадут внутреннюю зону; когда это произойдет, он считает, что настанет время для признания французских властей в качестве временного правительства Франции. «Я сообщаю Вам, – заканчивалось послание, – о наших намерениях по этому вопросу заранее на тот случай, если Вы пожелаете предпринять какое-либо аналогичное действие, когда будет создана внутренняя зона, которая будет находиться под управлением французской администрации».