Х Льоренте - История испанской инквизиции (Том I)

I. В 1564 году в Мурсии было аутодафе, на котором сожгли одного осужденного живьем и одиннадцать в статуях как заочно осужденных. Епитимийных было сорок восемь. Сохранение особых воспоминаний об этой церемонии обязано жестокому обстоятельству, если только возможно внушить больший ужас к инквизиции, чем внушали его предшествующие аутодафе. Педро Эрнандес был примирен с Церковью в 1561 году как подозреваемый в иудаизме. Он заболел в 1564 году и через посредство своего духовника попросил свидания с инквизиторами. Один из них отправился к нему на дом, и Педро сказал ему: "Когда я был привлечен к суду, я отрицал все на моем первом допросе; затем я подал заявление и для своего извинения в сокрытии истины сообщил, что поступил таким образом, потому что, исповедавшись у одного французского священника, я получил от него отпущение. Это была неправда; но теперь, видя себя в опасности скорого отчета Богу, я пожелал очиститься от этой лжи, вот почему я попросил выслушать меня". Инквизитор представил это заявление в трибунал; последний, жадный до крови несчастного, велел его взять с ложа и перенести в тюрьму. Педро умер там на третий день. Были ли инквизиторы людьми?

II. В том же году трибунал приговорил к епитимье мориска из Ориуэлы, молодого человека двадцати четырех лет, обвиненного в магометанстве и чернокнижничестве. Его доносчики докладывали, что он излечивал больных недозволенными способами, полученными вследствие договора, подписанного с чертом, и для доказательства этого приводили пример одного действия, которым он вернул мужу жену, связанную с другим чернокнижником. Нашлись свидетели, дурные или глупые люди, удостоверившие это безумие, и мориск был отведен в секретную тюрьму. На первом своем допросе он признал факты, только что рассказанные мною, и сообщил некоторые другие, возражая, что он никогда не заключал никакого договора с чертом, он обладал данною ему одним мавром книгой, в которой нашел заклинания дьявола, способные излечивать болезни, если сделать указанные там лекарства, что он вернул здоровье многим лицам, исполняя предписания книги, и слова, произносимые им, исцеляли болезни, быть может, не сами по себе, а благодаря действию лекарств, употребляемых им, или самой природой. Невозможно себе вообразить, к чему только не прибегали инквизиторы, - к пытке, лукавству, ко всякой неожиданности, - чтобы принудить мориска сознаться в том, что он подписал договор с Люцифером или, по крайней мере, дал обещание культа суеверного почитания, признавая его божественность и могущество. Этот последний случай был единственным, когда дело о колдовстве могло быть передано трибуналу веры. Жажда овладеть этим делом привязала к следам несчастного обвиняемого низких приспешников инквизиции. Мориск понял, что выйдет из тюрьмы только для того, чтобы отправиться на эшафот, если не призвать на помощь ложь, что он и сделал. Он сказал, что подчинился власти сатаны; что призывал сатану для придания действенности и необходимой силы своим чарам, читая формулы из своей книги; что демон являлся ему в виде черного безобразного человека, одетого в рыжее, в сопровождении множества других чертей; что они очень шумели вокруг него, но оставались невидимыми; что он приказывал черту доставить куклу, представлявшую больного; черт торопился повиноваться; к этой кукле он прикладывал мази, произнося заклинания и применяя лекарства, предписанные в книге, как будто трудился над человеком, которого хотел исцелить, а затем повторял эти действия над самим больным; что тем не менее он никогда не почитал его и черт никогда ему этого не предлагал; что он всегда довольствовался тем, что советовал ему исповедовать религию Магомета, считать ее истинной и отказаться от веры в Иисуса Христа. Мориск прибавил, что признает теперь преступность своих действий и противность их вере католической Церкви и сильно раскаивается в них, умоляя, чтобы ему позволили примирение его с Церковью и наложили епитимью. Инквизиторы, в восторге от одержанной победы, присудили своего узника к появлению на публичном аутодафе 10 декабря 1564 года с санбенито и в картонной митре, к примирению с Церковью, получению двухсот ударов кнута и пятилетней службе на галерах (без санбенито). Несчастный придумал появления чертей и разговоры о мнимом подчинении злого духа его приказаниям, убедившись, что это было единственным средством избегнуть сожжения. Печальное последствие форм, выдуманных инквизицией для открытия виновных.