Х Льоренте - История испанской инквизиции (Том I)

XXXVI. Он был отведен на аутодафе с остальными приговоренными к передаче в руки светской власти. Придя на место казни, он попросил свидания. Инквизитор, оставив свое место, встал сбоку и получил показание, в котором Мельхиор называл еще два дома иудействующих и двенадцать еретиков. Ему заметили, что этого показания недостаточно для подтверждения результата процесса. Он уверял, что не вспоминает ничего больше, но если дадут время, то он постарается вспомнить еще. Несколько минут спустя он подозвал инквизитора и назвал ему семь лиц. Аутодафе еще не было закончено, когда он пожелал сделать третье разоблачение и назвал еще два дома и шесть лиц. Эти инциденты побудили инквизиторов начать обсуждение положения. Так как среди лиц, названных Мельхиором, были такие, которые уже включены в показания свидетелей и которых даже приказали арестовать, то инквизиторы согласились приостановить исполнение приговора и велели отвести Мельхиора в тюрьму. Этого он только и хотел. 12 июня он подписал свои показания. Ему заметили, что свидетели предполагают большее число соучастников, о которых он должен знать; он отвечал, что не помнит.

XXXVII. Это не должно удивлять: опасность более не угрожала. 13 июня Мельхиор сказал, что он ошибся, назвав такого-то своим соучастником. Однако во избежание того, чтобы отказ от слов не был истолкован в дурном смысле, он полагал, что нужно назвать другой дом и двух лиц, о которых он вспомнил. Инквизиторы были очень далеки от того, чтобы идти навстречу настроениям, которые Мельхиор хотел им внушить. Прокурор-фискал снова заговорил о передаче обвиняемого в руки светской власти как хитро воспользовавшегося умолчаниями в своих признаниях и постоянно предпочитавшего лукавство и извороты искренности и прямоте на всем протяжении процесса, причем он прибегал к этим приемам как тогда, когда называл по именам своих соучастников, так и тогда, когда принимал решение сказать, что он их не помнит.

XXXVIII. Видя, что прокурор-фискал настаивает на своем требовании, несмотря на все показания Мельхиора, последний почувствовал новую тревогу. Убежденный, что его гибель решена, он придумал новый способ защиты. 23 июня он попросил быть выслушанным. Находясь в присутствии своих судей, он принялся умолять их о сострадании. "Что я мог сделать больше, - говорил он, - кроме показания против самого себя вещей, которых никогда не было? Поэтому, если сказать вам правду, знайте, что я никогда не был приглашаем ни на одно собрание, никогда на них не бывал для того, чтобы присутствовать при еретических собеседованиях, и приходил только по своим торговым делам".

XXXIX. Мельхиор был призываем на заседания пятнадцать раз в течение июля, августа, сентября и первых чисел октября. Его ответы постоянно были одни и те же. 16 октября явился новый свидетель, пятнадцатый, показание которого было сообщено Мельхиору. Он отрекся от всего. Так же он поступил с показанием другого свидетеля, заслушанным 30 декабря. Обвиняемый просил дать ему. копию оглашения, написал сам свою защиту и попросил, чтобы ему позволили выставить своих собственных свидетелей, поименованных им, чтобы доказать, что он был не в Мурсии, а в Толедо в эпоху, указанную его обвинителями.

XL. Инквизиторы не считали, что доказательство, предложенное обвиняемым, способно ослабить улики свидетелей. Приняли ли они это решение, твердо веря, что преступление доказано? Чего ждать от учреждения, члены коего толкуют в обратном смысле принцип, который требует, чтобы судьи были неподатливы на обвинения и благожелательны к защите? Эти слуги правосудия утверждают, что процесс против ереси полезен религии, что этот принцип делает предполагаемую улику достаточной и что в случае подозрения подобает погубить человека для поддержки правоверной доктрины. Увы! Как бы ни было ужасно подобное мышление, существует трибунал, где следуют таким правилам.

XLI Наконец, процесс Мельхиора обсуждался в третий раз 20 марта 1568 года. Инквизитор и юрисконсульт осудили его на релаксацию; епископ и другой юрисконсульт голосовали за примирение. Мельхиор предвидел по косвенным обстоятельствам ожидавшую его участь. Он не забыл средств, употреблявшихся им несколько раз, и возобновил их. Получив свидание 24 марта, он дал длинное показание против самого себя, назвал три дома и тридцать лиц, среди них двух раввинов, проповедовавших, по его словам, Моисеев закон.

XLII. На четырех заседаниях, происходивших в следующие дни, он назвал много других домов и лиц, собиравшихся там. 13 апреля он увеличил перечень одним домом и пятью лицами. Ему сказали, что он еще виновен в умолчании, потому что среди стольких названных лиц он скрывал некоторых, которые были не менее известны, чем названные им, и нельзя предполагать, что он их забыл.