Алексей Лобин - Битва под Оршей 8 сентября 1514 года

Еще одним видом источников информации о численности русского войска являются записки иностранцев. Так как они постоянно указывают «точную» численность русских войск, зачастую эти сведения используются и в научных трудах. Но при обращении к иностранным свидетельствам обнаруживаются признаки, присущие нарративным источникам: тенденциозность и субъективизм. Приведем несколько примеров.

Русский посол Д. Герасимов в 1525 г. заявил в Риме, что государь может выставить «больше ста пятидесяти тысяч конницы» . [63] Павел Йовий . Книга о посольстве Василия, великого князя Московского, к папе Клименту VII // Россия в первой половине XVI в.: взгляд из Европы / Пер. А. И. Малеина и О. Ф. Кудрявцева. М, 1997. С. 288. Сведения, данные послом, в дальнейшем использовались при описании вооруженных сил «Московии» Д. Тревизано (1554 г.) и М. Кавалли (1560 г.). [64] Зимин А. А. Россия на пороге Нового времени. С. 446

Иоганн Фабри (1526 г.) доносил испанскому королю, что «за короткое время [великий князь] может собрать двести или триста тысяч или иное огромное число [ратных людей], когда он намеревается вести войско против своих врагов ». [65] Кудрявцев А. Н. Трактат Иоганна Фабри «Религия московитов» // Россия и Германия. М., 1998. Вып. 1. С. 19.

Подобные сообщения представителей посольской службы не вызывают доверия. И смотры вооруженных сил перед иностранцами, и пафосные речи послов при дворах европейских правителей были вариантами одного сценария. Русский «посольский обычай» представлял собой некое театрализованное представление и пышный церемониал. Показываемые послам зрелища преследовали несколько целей — продемонстрировать мощь государства, богатство русского царя, и даже внушить страх. Посольская служба не только участвовала в демонстрации вооруженных сил иностранным послам, но и разрабатывала инструкции своим резидентам, которые при дворах европейских правителей говорили о том, какая «у великого государя собирается сила многая и несчетная» . Пропаганда военной мощи была постоянной как в XVI, так и в XVII столетии. И все послы, начиная от Дмитрия Герасимова в Риме в 1525 году и заканчивая послом во Флоренции и Венеции Иваном Чемодановым [66] И. Чемоданов о войске Алексея Михайловича в 1657 г. заявил: «У нашего великого государя, против его государских недругов, рать собирается многая и несчетная, а строения бывает разного…» . Далее он описывал «многие тысячи» гусар, копейщиков, поместных, солдат, драгун, казаков, стрельцов (Древняя Российская Вивлиофика, изданная Н. Новиковым. М., 1788. Ч. IV. С. 192). в 1657 году, выполняли, в сущности, одну и туже задачу, поставленную перед ними посольской службой, — дезинформация противника.

С учетом эмоционального восприятия «варварских орд», заложенного в сознание европейца западноевропейскими изданиями, не стоит удивляться «сотням тысяч московитов» на их страницах. Если иностранцы и стремились выяснить для себя состав и размеры русских вооруженных сил, то не имели точных сведений, поэтому довольствовались визуальными наблюдениями и рассказами лиц, не имевших никакого отношения к военному делу. В такой ситуации очень сложно проверить иностранные свидетельства. Но даже при практически полном отсутствии других данных это не дает исследователю права доверять сообщениям европейцев. Многие иностранцы, побывавшие в Москве, стали невольными пособниками распространения мифа о «тьмочисленности» русского войска. Во все времена у любой страны было два пути информирования потенциальных союзников и противников о своих вооруженных силах: демонстрировать свои максимальные возможности, стараясь преувеличить их, или, наоборот, стараться скрыть как можно больше от лишних взгядов. Никогда правительства публично не показывали истинное состояние своей армии, ибо это не отвечало никаким внешнеполитическим целям.

Причины преувеличения «армии Московита» в агитационных летучих листках и хрониках достаточно очевидны: в случае победы триумф будет звучать наиболее величественным, а в случае поражения можно было оправдать свои неудачи многократным превосходством врага.

Многие историки в своих расчётах военного потенциала России XVI в. опирались на нарративные источники. Какими только цифрами не оперировали исследователи — от 50 000 до 200 000 человек. [67] Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного: Очерки социально-экономической истории России середины XVI в. М., 1960. С. 448; Чернов А. В. Вооруженные силы Русского государства в XV–XVII вв. (С образования централизованного государства до реформ при Петре I). М., 1954. С. 33, 92–93; Каштанов С. М. 1) К вопросу о численности русского войска и народонаселения в XVI в. // Реализм исторического мышления: Проблемы отечественной истории периода феодализма. Чтения, посвященные памяти А. Л. Станиславского. М., 1991. С. 112–115; 2) Корпоративный состав русского войска в XVI в. // Российское государство XVII — начала XX вв.: Экономика, политика, культура. Екатеринбург, 1993. С. 73–75; Волков В. А. Войны и войска Московского государства. М., 2004. С. 409; Пенской В. В. Военный потенциал Российского государства в конце XV–XVI вв.: количественное измерение // Отечественная история. 2008. № 1. С. 3–13. Наличие такого спектра оценок свидетельствует о серьезной проблеме в исследовании военного дела средневековой России.