Лев Анисов - Иезуитский крест Великого Петра

Анна Леопольдовна, несколько испуганная развивающимися событиями, возможностью их осложнений, решила, вопреки убеждениям Линара, немедленно удовлетворить претензии французского посла, и 11 августа маркиз де ла Шетарди получил секретную и частную аудиенцию у Иоанна Антоновича. Правительница, держа малютку-императора на коленях во время аудиенции, употребляла все усилия, дабы очаровать посла и сгладить возникшие в последнее время шероховатости. Маркиз отвечал на ее уверения словами горячей признательности и, в свою очередь, говорил о вечной дружбе, испытываемой Францией и ее королем к России. Обе стороны мало верили друг другу. Впрочем, худой мир лучше доброй ссоры. Аудиенция весьма порадовала маркиза.

Из Версаля, с нарочным, привезено было письмо на его имя.

«С.-Северин сообщает мне, что он вас уведомил о происходящем в Швеции, — писал министр иностранных дел. — Если переворот в пользу Елизаветы произойдет таким образом, что она будет признана государынею, то в таком случае вы должны остаться в Петербурге даже и тогда, Когда бы взяли уже отпуск у прежнего правительства…»

Вручив верительные грамоты императору Иоанну Антоновичу, маркиз вновь подпадал под покровительство международного права. Теперь это был не рядовой французский подданный Шетарди, которого можно было выслать, арестовать, судить, а посол Франции в России маркиз де ла Шетарди. Дом, который он занимал, вновь считался частью французской территории.

Переменившиеся обстоятельства сказались на действиях заговорщиков. Лесток оживился. С упорством эгоиста, добивающегося своей цели, и с красноречием адвоката, защищающего выигрышное дело, Лесток продолжал твердить Елизавете Петровне о законности ее прав на отчий престол.

Он отыскал и привлек к делу весьма практичного человека — недавнего музыканта Шварца. Авантюрист, из саксонцев, некогда придворный музыкант (состоял в штате Елизаветы), Шварц, человек с головою и предприимчивый, мог быть пригодным для выполнения самых щекотливых и опасных поручений. Лесток сообщил ему в общих чертах план задуманного дела, и на него был возложен подкуп разных лиц, начиная с нижних чинов. Ему же Лесток поручил пристальное наблюдение за Зимним дворцом. Шварц принялся за дело с необыкновенною ловкостью и решимостью.

Дело подвигалось. «Секретарь Шетарди отсчитывал червонцы и записывал в расход маркиза уже десятую тысячу: Грюнштейн и Шварц рапортовали, что имеется 30 гренадеров, готовых за цесаревну в огонь и в воду, — писал М. Д. Хмыров. — Воронцов и Салтыкова, камер-юнкер и гофместерина цесаревны, ручались за нескольких тузов, в числе которых видим: Шепелева и Бестужева, старого данцигского и нового петербургского друзей лейб-хирурга; Трубецкого, всегда ловившего рыбу в мутной воде; Черкасского, поддакивавшего всем переворотам; даже принца Людвига Гессен-Гомбургского…»

Лесток был душою всего и горел нетерпением.

Деятельный Шварц был его опорой. (Вскоре после прихода к власти Елизавета назначит его армейским полковником и подарит поместья. В одном из них его и настигает смерть, не особенно почетная: крестьянская девушка заколет его вилами, когда он силою захочет сделать ее своею наложницей.)

12 августа, утром, съехались во дворец «в богатом платье» все российские и чужестранные министры, генералитет и обоего пола знатные особы для поздравления правительницы Анны Леопольдовны и ее супруга с праздником дня рождения Его Величества.

По окончании литургии в придворной церкви, произведена была пушечная пальба с крепости и Адмиралтейства, «а от поставленных в парад» около Зимнего дворца гвардии «и напольных полков троекратный беглый огонь». Спустя некоторое время из внутренних покоев торжественно вынесен был младенец-император, пред которым шел весь придворный штат, а за ним высокие родители, «и всему присутствующему многочисленному собранию публично показан был». Был парад всем войскам.

В полдень был при дворе стол, во время которого играла итальянская музыка. Пополудни в четвертом часу Антон-Ульрих с братом отправились в Адмиралтейство, где уже находился турецкий посол, и здесь в их присутствии спущен был на воду 66-пушечный корабль «Иоанн III».

Вечером начался в большом зале бал.

Маркиз де ла Шетарди отыскал глазами цесаревну и поспешил пригласить ее на танец.

Первые слова Елизаветы Петровны были по поводу присутствия принца Людвига Вольфенбюттельского, который стоял недалеко от нее. Она расточала всевозможные насмешки над его лицом и мыслью выйти за него замуж.