Лев Анисов - Иезуитский крест Великого Петра

Пруссия хотела склонить Россию на свою сторону, но при Бироне, явно тяготевшем к интересам Австрии, этого было невозможно добиться. Однако, едва Анна Леопольдовна была объявлена регентшей, Фридрих оживился, ибо Антон-Ульрих был его бо-фрер {4} 4 Брат жены. , и Миних, первый министр, мог быть подкуплен.

Об этой непростой ситуации и возможных вариантах развития событий и размышлял последние дни маркиз де ла Шетарди, наблюдая за событиями, происходившими в Петербурге.

Миних действительно был назначен первым министром и, кроме того, подполковником конной гвардии. Супруга его стала первою дамой после принцесс. Антон-Ульрих сделан генералиссимусом, Остерман — генерал-адмиралом, князь Черкасский — канцлером, а граф Головкин пожалован вице-канцлером и сделан кабинет-министром.

Петербург ликовал. Незнакомые, встречаясь на улицах, поздравляли друг друга с низвержением курляндца, знакомые обнимались и целовались, как в светлое воскресенье.

Анна Леопольдовна принимала поздравления.

В церквах зачитывали манифест об отрешении от регентства Империи герцога Курляндского Бирона и во время богослужений молились о здравии благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя, императора Иоанна Антоновича всея России, благоверной государыни правительницы, великой княгини Анны всея России, и о супруге ее, благородном государе Антоне, о благоверной государыне цесаревне Елизавете Петровне.

10 ноября был парад всем войскам, находившимся в Петербурге.

Именным Его Императорского Величества указом велено «для сего радостного случая» всем унтер-офицерам и солдатам по две чарки простого вина дать.

Вокруг Зимнего дворца горели многочисленные костры. К ярко освещенному подъезду один за другим подъезжали богатые экипажи, слуги спешили встречать разряженных вельмож, взбудораженных, возбужденных последними событиями. Важно было уловить момент, предстать пред великой княгиней всероссийской и выказать несказанную радость и удовольствие от известия, что отныне правление Всероссийской Империи во время малолетства Его Императорского Величества поручено и отдано ей — Анне Леопольдовне.

Залы сверкали от обилия золота. Придворные выискивали главных героев дня и почтительно, с глубочайшей признательностью за заслуги их, кланялись им.

Остерман ловил каждое слово Миниха. Фельдмаршал важно поглядывал окрест себя.

В залу вошла графиня Головкина, супруга вице-канцлера, и старый фельдмаршал, расфранченный, поспешил к ней. Он овладел ее рукою и осыпал ее самыми жаркими поцелуями.

Старый селадон, почивавший на лаврах, так теперь маневрировал около милых дам.

Вместе они подошли к великой княгине, окруженной самыми близкими ей людьми. Все с негодованием говорили о Бироне, недобрым словом поминали супругу его, рожденную Трейден, коя также была нетерпима всеми.

Поддерживая разговор, мило улыбаясь, кланяясь, всяк в тот момент думал более об одном: что он может получить, выиграть от сложившейся ситуации, на кого ставить ныне, супротив кого вести тонкую интригу.

Заиграла итальянская музыка, и правительница, взяв под руку красавицу тетку Елизавету Петровну, направилась к празднично украшенному искусственными цветами столу.

Еще 9 ноября, после обеда, Бирона и все его семейство отправили в одной карете в Шлиссельбург. Тут его допросили в первый раз, предлагая следующие пункты:

До какой степени простирались отношения его с нынешнею благоверною государынею цесаревной Елизаветой Петровной, имевшие целью удаление от престола царствовавшего императора?

Кто именно знал об этом?

Герцог заявил, что с ним поступают бесчеловечно и неслыханным образом.

— Везде, — говорил он, — а также и в России, существует обычай уличать обвиняемого письменными доказательствами или изустными показаниями достоверных свидетелей. И еще… — Герцог помолчал и продолжил: — Прошу помнить, сам я лицо владетельное, вассал короля польского, и, следовательно, нельзя меня допрашивать и выслушивать без депутата с его стороны.

Отвечали герцогу весьма грубо.

Густава Бирона с гауптвахты Зимнего дворца увезли под стражею, в сумерки, в Иван-город.

Кабинет-министра Бестужева-Рюмина, арестованного вместе с Биронами, на дровнях отправили в неизвестном направлении.

Всего более удивило маркиза де ла Шетарди, что командовать Измайловским полком назначен был князь Гессен-Гомбургский, из ближайших людей цесаревны Елизаветы Петровны.