Марк Аврутин - Век надежд и разочарований, или Фантасмагория лжи

Большинство последователей нового учения практически ничего не смыслили в экономике. Поэтому оказались в буквальном смысле загипнотизированными его высокой наукообразностью, считали его абсолютно доказанным, а поэтому, безусловно, истинным. Всех завораживала иллюзия научности, целиком построенная на сфальсифицированных доказательствах. Каким-то удивительным образом люди обманывали самих себя, находя в марксизме то, чего хотели. Образованная часть общества увидела в нём дальнейшее развитие, усовершенствование либерализма, вопреки тому, что на самом деле в нём содержалось отрицание последнего. Даже религиозные деятели обнаружили в нём тождественность с эсхатологической целью христианства, которая состоит в конечном преображении человечества и мироздания.

Однако вернёмся к экономическим вопросам. Как уже было сказано, государственная политика Германии, бисмарковский протекционизм привел к созданию гигантских монополий. Теоретики-социалисты умудрились преподнести этот факт как неизбежное превращение конкретной системы в монополистический капитализм. То есть совершенно грубая, ничем не прикрытая фальсификация становится нормой. Как грибы появляются многочисленные, подчас противоположные по смыслу концепции, согласно которым конкуренция то представляется пригодной только в простых условиях производства, то препятствующей применению новых технических достижений.

Короче говоря, нападки на конкуренцию сыпались со всех сторон. Всех захватила идея замены свободного рынка, конкуренции планированием, идея сознательного построения организованного общества. Никого не смущают при этом никакие противоречия. Всеми совершенно спокойно воспринимается призыв к уничтожению свободной торговли и частного капитала без малейшего опасения, что их уничтожение приведёт к уничтожению демократических свобод, возникших как раз в результате развития частного капитала и свободной торговли. Очарованные научностью марксизма, люди не хотят замечать его якобинскую природу, безоговорочно верят в то, что подчинение личности коллективу приведёт не к растворению личности в коллективе, а наоборот к её расцвету. Хотя было очевидно, что предложенные марксизмом методы построения «высокоорганизованного» общества требовали принятия всеми его членами единого мировоззрения, исключали всякое подобие плюрализма. Впрочем, что говорить об этом, если и спустя 100 лет руководители Советского Союза не понимали этого, что и стало одной из причин его распада.

Утопичность идеи искусственного построения «высокоорганизованного» общества была доказана ещё во времена Наполеона. В силу своего индивидуального опыта, психофизиологических и прочих особенностей не возможно отыскать двух совершенно одинаковых людей. Эта неодинаковость людей ведёт к непредсказуемости их поведения в тех или иных условиях, что становится самым существенным препятствием на пути построения организованного общества. А вот конкуренция и свободный рынок, напротив, способны обеспечить их координацию.

Планирование неразрывно связано с распределением — областью наиболее уязвимой с точки зрения справедливости. Однако страстное желание верить и здесь помешало разглядеть отличия, внесённые марксизмом в древние идеалы справедливости. Марксизм обещает не абсолютно равное, а только более равное, более справедливое распределение. Эти определения были восприняты почти как тождественные, хотя между ними вообще нет ничего общего. В то время, как древний идеал является чисто утопическим, под социалистический идеал подходит вообще любой способ распределения, лишь бы побольше отобрать, чтобы было, что распределять.

Планирование вообще ведёт к отрыву от реальности, к «раздвоению» мира, к созданию экономики-фикции. На поддержание этих двух миров, реального и идеального, требовалось усилий вдвое больше. Практический социализм и привёл к возврату к условиям жизни, существовавшим в период раннего Маркса. Искусственно заниженная зарплата или вообще её отсутствие в плановом производстве, требовала для поддержания реальной жизни «работы после работы» (подробно разбирается дальше). То есть, планирование не только не ослабило эксплуатацию, не говоря уж о полном её уничтожении, как обещала теория, но напротив, неимоверно её усилило.

Если усиление эксплуатации было связано ещё с некоторыми особенностями практического социализма, то обещание уничтожить её предложенными марксизмом методами было сознательной ложью, т. к. эксплуатация присуща вообще индустриализму, составляет его зло. Проблема уничтожения капитализма если и разрешима, то в совершенно другой плоскости — в плоскости взаимоотношений, основанных на другом мировоззрении, требующем замены властной субординации свободной координацией. Только тогда станет возможной по-настоящему демократическая организация решения вопросов, связанных с распределением совместно созданного продукта при соблюдении полной прозрачности на договорных и строго добровольных началах.