Борис Владимиров - Комдив. От Синявинских высот до Эльбы

28 сентября на участке 1069-го стрелкового полка фашистская разведгруппа численностью около 40 человек после короткого, но мощного артналета атаковала один из наших ДЗОТов, который обороняли бойцы 371-го отдельного истребительного противотанкового дивизиона батареи лейтенанта Пряшникова. В момент атаки в ДЗОТе находились лейтенант Иван Андросов, лейтенант Дмитрий Никифоров и старший сержант Н. Михайлов — командир орудия. В результате короткой, но жаркой схватки три советских воина разбили превосходящую более чем в десять раз группу противника. Потеряв убитыми и ранеными около десяти солдат, гитлеровцы, несолоно хлебавши, обратились в бегство, оставив оружие, убитых и раненых. Они даже не успели подобрать труп убитого офицера. Успеху в отражении боевой разведки противника содействовал с фланга соседний ДЗОТ мл. лейтенанта С. Окунева, где отличился пулеметчик ст. сержант Сушинцев.

В результате наших поисков и отражений немецкой разведки мы установили, что перед нами находятся части противника, которые ранее занимали здесь оборону.

Однако 3 октября, за два часа до рассвета, мы провели очередной разведпоиск на участке перед Ново-Киришами. Наши разведчики удачно проникли в траншею и, забросав немцев гранатами, уничтожили целиком расчет пулеметной точки. Забрав документы у убитых и одного тяжелораненого, бойцы благополучно вернулись в свою траншею, хотя их преследовали огнем с соседней огневой точки. Мы с Шуляковским находились на переднем крае в траншее, наблюдая за действиями поисковой группы и их сигналами.

Просматривая документы немцев при свете карманного фонарика, мы установили, что все они принадлежат солдатам охранного батальона. Получалось, что на нашем участке немцы заменили части хорошо знакомой нам дивизии на охранные. Встал вопрос: перед всей ли полосой обороны произведена смена частей дивизии и куда девалась (61-я) пехотная дивизия, оборонявшаяся ранее на этом участке? Ответов пока не было.

На востоке уже чуть забрезжил рассвет, пока мы, рассматривая документы, стремились разгадать причину появления охранных войск на одном из наших участков обороны и очевидного вывода в тыл пехотной дивизии.

Вдруг на участке противника раздался довольно сильный взрыв. Вскочив на ноги, мы увидели клубы дыма над железнодорожным мостом. Немцы перебирались по нему на плацдарм в г. Кириши, который они удерживали на правом берегу Волхова. Этот мост был подорван еще в 1941 году, но, проложив балки, опоры и настилы между взорванным пролетом, немцы продолжали использовать его для пешего передвижения. Благодаря этому части противника, оборонявшиеся на левом берегу Волхова, были связаны с войсками на плацдарме правого берега.

Теперь все стало яснее. Противник решил пожертвовать Киришским плацдармом на правом берегу реки, который он упорно удерживал в течение двух лет: когда ситуация для него ухудшилась, он решил вывести оттуда свои части. Кроме того, можно было предполагать, что гитлеровское командование, в поисках дополнительных сил для переброски на другое направление, решило заменить пехотную дивизию охранными батальонами и на Киришском выступе (левый берег). Дело в том, что после Любанской операции 1942 года войска 54-й армии глубоко вклинились в оборону противника до рубежа Смердыня — Малиновка, вследствие чего образовалась большая дуга (выступ) с вершиной у Ново-Кириши. Для обороны этой дуги немцы использовали несколько дивизий. Напрашивался вывод, что противник, оставив плацдарм на правом берегу Волхова и заменив пехотную дивизию (а может быть, и несколько дивизий) охранными частями на левом берегу (на выступе), собирал силы для обороны или нанесения удара на каком-нибудь другом направлении.

Таким образом, обстановка резко менялась в полосе обороны нашей дивизии и тем более нашего соседа за рекой — 4-й армии. Мы понимали, что в сложившейся ситуации нужно было действовать быстро и решительно. Напрашивалось единственно правильное решение: всеми наличными силами прорвать оборону противника, еще не успевшего освоиться на новом месте. Кроме того, до этого нам не приходилось драться с охранными частями, и, судя по только что прошедшему разведпоиску, я был уверен, что разделаться с ними нам не составит труда. Но нельзя было медлить.

Полевой телефон находился здесь же, в траншее. Я быстро связался с командующим 54-й армией генералом C. В. Рогинским и подробно доложил ему об обстановке и о своем решении перейти в наступление.