Артем Драбкин - По локоть в крови. Красный Крест Красной Армии

Здесь я встретил свою любовь, свою будущую жену, с которой мы вместе и по сей день. Я увидел молоденькую медсестру Машеньку Друзьяк, влюбился в нее с первого взгляда, и уже на втором свидании, 22 июля 1944 года, я взял ее за руку и пригласил в симферопольский ЗАГС, где мы и расписались. На следующий день вернулся в полк и рассказал своим друзьям, что женился и скоро привезу жену сюда.

Через несколько дней сыграли настоящую свадьбу, на которой присутствовали все мои друзья из 224-го ОТП, и с того дня мы с Марией Степановной идем по жизни рука об руку, для меня она была и есть — самый прекрасный и замечательный человек на свете.

В армию она пошла добровольно, будучи студенткой Черновицкого университета. Была медсестрой в боевых частях, вынесла с поля боя десятки раненых, и еще в 1941 году, в ту пору, когда орденами награждали крайне скупо, была награждена почетным знаком «Отличник санитарной службы РККА» (нынче этот знак — мечта нумизмата).

За личное мужество награждена орденом и медалями. С ней вместе мы вырастили двух замечательных дочек, и сейчас у нас уже есть три правнучки.

— А когда вас перевели служить в УР?

— В августе 1944 года вызвали в медотдел армии и предложили должность начальника медслужбы 78-го Укрепленного района, которая была равноценна моему прежнему служебному положению, в 83-й Отдельной Краснознаменной БрМП.

Я понял, что мое начальство таким образом компенсирует незаслуженно нанесенную мне обиду ранее наложенным взысканием. Распрощался с полком и прибыл в штаб УРа, который дислоцировался в городе Саки. Представился коменданту УРа полковнику Сорокину, после краткой беседы с ним направился к заместителю по тылу, которому я напрямую подчинялся. Позже я узнал, что он и еще два офицера тыловых подразделений укрепрайона были за какие-то грехи уволены из НКВД и переведены в линейную часть с понижением в должности. Заместитель ввел меня в курс дела, рассказал, что укрепрайон ранее воевал на Миус-фронте, далее, находясь в составе 51-й армии, занимал оборону на Сиваше, и что личный состав 78-го УРа насчитывает свыше 6000 человек (такой же численности по полному штату была и 83-я бригада морской пехоты).

В этот момент 78-й УР выполнял задачу по охране Западного побережья Крыма, от Севастополя до Евпатории, и его пулеметно-артиллерийские батальоны и другие подразделения были разбросаны по побережью, так что мне приходилось часто разъезжать по точкам. На мою радость, в это время ко мне в УР приехала моя жена Машенька, и это были для нас самые счастливые дни. Спокойно и без особых волнений время пролетело до октября, когда УР получил приказ на передислокацию. Куда? — никто пока не знал, в штабе ходили разные разговоры: то мы едем на 4-й Украинский фронт, то на 1-й Белорусский, другие, вообще, заявляли, что нас отправляют на Дальний Восток, воевать с японцами. Комендант УРа полковник Сорокин только хитровато улыбался и не реагировал на наши вопросы — куда едем? Батальоны грузились в эшелоны, но погрузка была сложной, УР имел много лошадей, которые требовали особых условий размещения и транспортировки. Проехали Джанкой, покинули благодатный крымский край, и поезд по зеленой улице проследовал по югу Украины на Восток, тут-то все были убеждены, что нас перебрасывают в Забайкалье, но после Ростова не осталось сомнений — мы следуем на юг. Но зачем? Воевать с Турцией вроде никто не собирался, да и в таком случае зачем там нужен УР, это подразделение не наступает, а выполняет оборонительные задачи.

Было много вопросов и столько же возможных ответов на них. Это был у меня первый случай, чтобы я не знал точно, куда едем. Конечную точку маршрута движения начальство держало в секрете. Проехали Сочи, Сухуми, дальше пошли и вовсе не знакомые и труднопроизносимые названия станций и полустанков, наконец: Хашури, Боржоми, Черная речка, где нас выгрузили и откуда мы совершили марш в Грузинскую Сибирь, в город Ахалкалаки, название которого переводится на русский язык как «Новый Город», но ничем новым там и не пахло, это был страшно запущенный захолустный городок, со старыми домами и кривыми улочками. Укрепрайон разместился в полевых условиях, и пережить холодную зиму в горах было непросто. Впереди нас находились пограничники, сзади нас 406-я Грузинская стрелковая дивизия, но зачем нас сюда перебросили — никто так и не понял. На все Закавказье было 2 УРа, наш и второй, в районе Батуми. Здесь пришлось столкнуться с такими медицинскими проблемами среди местного населения, как тиф и сибирская язва и прочая экзотика. Прослужил я в этой Грузинской Сибири до марта 1945 года, пока меня не перевели служить на должность старшего помощника начальника лечебного отдела Военно-медицинского управления Закавказского фронта.