Алексей Лобин - Взятие Смоленска и битва под Оршей 1514 г.

Гроссмейстер Тевтонского ордена явно не торопился (да и, судя по всему, не собирался) оказывать помощь польскому королю. Если 4 марта гроссмейстер заверял, что король получит требуемую помощь против «московитов», как только решение о ней будет принято прелатами и местность после весенней распутицы будет пригодна для прохода войск, то 13 марта он в очередной раз информировал Сигизмунда о том, что созывает Ландтаг, на котором будет решаться вопрос помощи против «московитов» [32] GStAPK. XX НА (Hist. StA Königsberg). OBA. Nr 19713. .

Что же происходило на смоленском театре? Навстречу московскому войску не вышла ни одна хоругвь. Король в это время был в Польше, где он и узнал от воеводы Новогрудского Ольбрахта Гаштольда о начале боевых действий. Мероприятия по сбору войска явно запоздали. Великий князь Литовский Сигизмунд писал своему брату, венгерскому королю: «Мы узнали, что этот нечестный враг в нарушение договора вторгся в наше Великое княжество и осадил крепости, в том числе замок Смоленск, большими армиями; на праздник Богоявления [33] 6 января. он пытался штурмовать замок Смоленск, и его сто сорок бомбард метали камни» [34] Sigismundus, Rex — Vladislao, Regi Hungarie etc. // AT. T. II. № CCXVIII. P. 183. — Письмо не датировано, но находится между письмами 26 и 30 марта. .

Весьма интересна и показательна запись переговоров в Вендене в феврале 1513 г. между представителями Литвы и Ливонии из-за начавшегося вторжения русских. В заявлении литовской стороны содержится фактически сводка положения дел в начавшейся войне. По словам представителей, московский князь «несколько недель тому назад послал двух братьев, князей Георгия и Андрея, со своими предводителями, с большими артиллерийскими орудиями и другими осадными машинами под его королевского величества замок, вышеупомянутый Смоленск, чтобы захватить его и владеть им. Другие предводители (с войсками) направлены в города Полоцк, Витебск, Мстиславль, Оршу и многие другие замки и творят в тех областях огнем и мечом великое насилие…» [35] GStAPK. XX НА (Hist. StA Königsberg). OBA. Nr 19676. fol. 1–2. . Во имя христианской веры, говорили польсколитовские делегаты, все совместно должны выступить против схизматиков и тем самым предотвратить возможный захват неприятелем указанных городов. В ответе ливонская сторона согласилась с тем, что «московиты» действуют вероломно, однако в вопросах военной помощи против них была, как и следовало ожидать, весьма уклончива. Правда, ливонская сторона пообещала, что комтуры всех пограничных крепостей сосредоточат имеющиеся силы на границе с русскими для демонстрации силы [36] Ibid. .

Под Смоленском русские стояли «6 недель», после чего Василий Иванович решил попытать судьбы приступом. Для ночного штурма сформировали команду из пехотинцев-пищальников во главе с сотником Хорузой. В псковских летописях этот момент описан следующим образом: «и князь великий дал Хорузе сотнику, псковским пищальником с товарищи, 3 бочки пива да 3 бочки меду». Указание на количество хмельных напитков очень важно для вычисления того, сколько человек могло принимать участие в атаке городских стен. Большая бочка вмещала тогда до 40 ведер (492 л). Следовательно, воинам было выдано по 120 ведер того и другого напитка. Если принимать во внимание, что каждый мог выпить в среднем по литру пива и по литру меда, то ориентировочные расчеты показывают: на штурм пошло максимум до 1500 пищальников, очевидно, все 1000 псковских и 500 «с городов». Но в тексте определенно говорится, что напились «допьяна», следовательно, если допустить другую пропорцию хмельных напитков (3 л на человека), то реальное число штурмующих может быть снижено всего до 1000 человек.

Рассказы участников того неудачного штурма записаны в Псковской летописи: «И напившися полезоша на приступ ко граду, и иных городов пищальники, а посоха примет понесли, а полезоша в полнощ да и день той маялися из-за Днепра реки со всех сторон, и ис туров пушками биша. И много побиша пскович, зане же они пьяни полезоша, всяких людей побиша много» [37] Псковские летописи. Вып. 2. M., 1955. C. 259. . Большие потери штурмующих пищальников в посланиях королевской канцелярии были раздуты поистине до гомерических размеров. «Как нам писали, — позже сообщал Сигизмунд архиепископу Яну Ласкому, — под Смоленском легло более двух тысяч московитов» [38] Sigismundus, Rex — Joanni Laski, Archiepiscopo // AT. T. II. Nr CLXVII. P. 157. , а «вся их сила разбилась о стойкость крепости», несмотря на то, что штурм «был ночью, когда люди обычно ищут место для отдыха». В другом письме от 14 марта тому же адресату король сообщал: «Нам пишут, что упомянутый Московит потерял более 11 тысяч жизней в этой войне» [39] Ibid. Nr CCIII. P. 176–177. .