Алексей Лобин - Взятие Смоленска и битва под Оршей 1514 г.

Для укрепления династических связей в декабре 1511 г. великий князь Литовский принял решение на заключение брака с Варварой Запольяи, дочерью венгерского магната Яна Запольяи. Свадьба была сыграна через два месяца, тем самым Сигизмунд «сделался покровителем антигабсбургской коалиции в Венгрии» [10] Зимин A. A. Россия на пороге Нового времени. М., 1972. С. 147. .

Великий князь Литовский планировал на великом вальном сейме [11] Великий вальный сейм — сословно-представительный орган Великого княжества Литовского. в Вильно 1512 г. рассмотреть проект совместной обороны Польши и Литвы против общих врагов на основании договора 1501 г. [12] С Кревской унии 1385 г. ВКЛ и Королевство Польское находились в династическом союзе — у них был единый король из династии Ягеллонов. До Люблинской унии 1569 г. неоднократно рассматривался вопрос слияния государств в единое государство. В 1501 г. к совместному Городненскому сейму были выработаны прелиминарные статьи договора, согласно которым оба государства будут неразлучны «в счастии и несчастии; будут иметь одну монету, но отдельные суды и должности». Но условия договора были выполнены лишь отчасти ( Любавский М. К. Очерк истории Русско-Литовского государства до Люблинской унии включительно. М., 1915. С. 195–196). Послание от сенаторов Польши с предложениями об унии доставили на сейм воевода Подольский Оттон Ходецкий и каштелян и староста Бельзский Георгий Крупский [13] Responsum Consiliariorum R. Polonie datum Lithuanorum // AT. T. II. № XXXVI. P. 45–48. . С литовской стороны посольство Ивана Сапеги доставило коронной раде предложения лишь об общем оборонительном союзе, которые не могли устроить польскую сторону. Единственное, в чем не было разногласий, это в решимости оказывать друг другу военную помощь. В случае начала боевых действий с «московитами» поляки не возражали против посылки добровольцев и набора в Польше наемников.

В 1512 г. существенно изменились отношения с Крымом. После того как в битве под Вишневцем 28 апреля 1512 г. князь К. И. Острожский разбил крымское войско, с крымским ханом Менгли-Гиреем начались переговоры о совместных действиях против Василия III. Хан в знак желания заключить мир прислал в качестве заложника своего внука Джелаль-аль-дина. Договор был заключен. По его условиям, Великое княжество Литовское и Корона обязаны были ежегодно выплачивать «упоминки» (дары) Крыму в размере 15 000 злотых [14] Pułaski K. Stosunki z Mendli-Girejem chanem Tatarów Perekopskich (1469–1515): akta i listy. Warszawa, 1881; P. 178, 180; Любавский М. К. Литовско-Русский сейм. C. 195. . Крымские татары под предводительством «царевичей» в мае 1512 г. направились опустошать белевские и Одоевские уезды России.

В ожидании войны с «московитами» прошли 1511 и 1512 гг. В приграничных крепостях Великого княжества Литовского (Смоленск, Витебск, Полоцк, Мстиславль) гарнизоны были усилены наемниками, бремя содержания которых лежало на городе или повете. Чрезвычайный военный налог — «серебщина» — собирался уже в условиях начавшейся войны и, таким образом, мог быть использован только после того, как противник навязывал свою инициативу. Время — важный фактор в условиях маневренной войны, но при той системе сбора средств на войну и мобилизации Литва не могла быстро и эффективно противодействовать вторжениям.

Итак, 1509–1512 гг. прошли в пограничных спорах. Вооруженные люди с той и другой стороны нападали на порубежные села, захватывали скот, секли крестьян и уходили на свою территорию. И все же эти споры не могли стать поводом для нового широкомасштабного конфликта. Серьезно обострили русско-литовские отношения известия о подстрекании Сигизмундом крымских татар напасть на южные рубежи России — уже в мае 1512 г. татарские набеги опустошили уезды за р. Окой. Одновременно с этим из Литвы были получены сведения о заключении под стражу литовскими властями сестры государя, великой княгини Елены, которую заподозрили в том, что она хотела убежать со своею казной в Москву. В том, что казна Елены была отправлена в ее же имение Браславль, дворецкий В. Клочко усмотрел признаки подготовки побега, после чего виленский и трокский воеводы М. Радзивилл и Г. Остикович арестовали сестру московского государя. Арест происходил в церкви, воеводы особо не церемонились: княгиню схватили за рукава и силой выволокли на улицу. Этими действиями был попран закон о неприкосновенности в храме («безчестье учинили»). Сложно сказать, пыталась ли великая княгиня действительно выехать в Браславль или все же бежать в Москву под защиту брата. Решение Елены выехать в имение может объясняться желанием найти защиту в стенах своего замка. Королева писала ранее, что «Жигимонт король ее не во чти и не в береженье держит, да и сила от короля и от панов рад чинитца великая: и городы и волости выпустошили» [15] 1505–1514. Дипломатические сношения великого князя Василия Ивановича… // СИРИО. Т. 35. № 84. С. 490. .