Роджер Мэнвелл - Знаменосец «Черного ордена». Биография рейхсфюрера СС Гиммлера. 1939-1945

Мы благодарим полковника Майкла Мерфи и капитана Тома Селвестера – британских офицеров, арестовавших Гиммлера, а также телохранителя Гиммлера Йозефа Кирмайера и доктора Вернера Беста за их рассказ о последних днях Гиммлера.

1 «Что было, то прошло», – как говорят, именно так он ответил Мазуру.

2 «Мемуары» Керстена, с. 288.

3 Керстену удалось вылететь из Темпельхофа в Копенгаген на следующий день, 22 апреля; оттуда он сразу направился в Стокгольм и вечером 23 апреля явился на доклад к Гюнтеру.

4 Сведения об этой встрече Гиммлера и Бернадотта взяты главным образом из книги Бернадотта «Занавес опускается».

5 Гиммлер был настолько погружен в свои мысли, что, по словам Бернадотта, направил машину прямо на колючую проволоку – даже в эти последние напряженные дни он предпочитал сам водить машину.

6 О различных мнениях по поводу надежд Гиммлера стать преемником фюрера см.: Тревор-Роупер. Последние дни Гитлера, с. 101, 182–183; Земмлер, op. cit., с. 178; Буллок Алан. Гитлер, с. 705, 709. О Шверине фон Крозиге см.: Шайрер. Конец берлинского дневника, с. 203.

7 Это заявление Уинокавра впервые было опубликовано в 1963 году в «Шпионе-любителе» Эвана Батлера. Эван Батлер также рассказывает о выпущенных в Лондоне фальшивых немецких почтовых марках ценой в 20 пфеннигов за штуку; на них вместо Гитлера был отпечатан портрет Гиммлера. Британские агенты в Германии получили приказ выпустить их в обращение в последние месяцы войны. После войны американские коллекционеры предлагали по 10 тысяч долларов за погашенные экземпляры.

Сам Эван Батлер «одолжил» через доверенного агента 150 страниц машинописного текста дневника Шелленберга и каждый день отправлял в Швецию почтой по нескольку страниц. С дневника сняли микрофотокопию, и Батлер перевел его для министерства иностранных дел в Лондоне (см. с. 182–183).

8 Ханна Рейтч. См.: Шайрер. Конец берлинского дневника, с. 168–169.

9 В завещании, которое он составил и подписал утром 29 апреля, Гитлер четко высказал свое мнение по поводу предательства Гиммлера: «Перед своей смертью я исключаю из партии и лишаю всех постов бывшего рейхсфюрера СС и министра внутренних дел Генриха Гиммлера. Вместо него я назначаю рейхсфюрером СС и шефом германской полиции гауляйтера Карла Ханке, а министром внутренних дел – гауляйтера Пауля Гизлера».

10 Дёниц и Гиммлер встретились утром 30 апреля, чтобы обсудить, как помешать Кауфману, гауляйтеру Гамбурга, сдать город британцам. В итоге Дёниц отправил Кауфману свои собственные инструкции, посчитав приказы Гиммлера слишком патетичными и неразумными.

Дёниц довольно сдержанно рассказывает о делах с Гиммлером в своей автобиографии «Десять лет и двадцать дней» (1958), с. 439 и далее. Прежде всего он описывает свою встречу с Гиммлером в Рейнсберге 28 апреля, когда рейхсфюрер прямо спросил, поддержит ли его адмирал, если его назначат преемником Гитлера. Дёниц ответил, что поддержит любое законное правительство, которое остановит кровопролитие. Он также утверждает, что 30 апреля получил сообщение Бормана, в котором шла речь о Гиммлере: «Готовится новое предательство. Из радиоперехвата стало известно, что Гиммлер предложил капитуляцию через Швецию. Фюрер надеется, что вы разберетесь со всеми предателями со скоростью молнии и твердостью стали. Борман». Дёниц отмечает, что не способен был справиться с Гиммлером, которого постоянно окружали люди СС и полиция. Он говорит, что встретился с Гиммлером 30 апреля в полицейском участке Любека, потому что «хотел выяснить, что он замышляет». Гиммлер заставил его ждать и вел себя так, словно уже стал фюрером. Но в целом встреча прошла мирно и почти дружески; Гиммлер отрицал, что вступил в сношения с союзными державами. Только после этой встречи Дёниц узнал от Бормана, что он сам назначен преемником фюрера.

11 Эта встреча, по словам Дёница, произошла в полночь в Плоене. Гиммлер прибыл с шестью вооруженными офицерами. Дёниц утверждает, что во время встречи прятал под бумагами заряженный пистолет. Гиммлер пришел в ужас, узнав о своей отставке.

12 Ханна Рейтч хорошо помнит свой разговор с Гиммлером сразу после смерти Гитлера. Она утверждает, что бросила ему в лицо обвинение в измене родине. Гиммлер даже не пытался отрицать свое участие в переговорах; напротив, по ее словам, он заявил, что Гитлер сошел с ума и переговоры войдут в историю как попытка спасти Германию от дальнейшего кровопролития. См.: Шайрер. Конец берлинского дневника, с. 171–172.