Владимир Николаев - Сталин, Гитлер и мы

Стоит сегодня оглянуться назад и вспомнить теперь уже доступные нам исторические факты, как откроется удивительная картина — абсолютно параллельное развитие в нашей стране ее экономики и ее ГУЛАГа. Причем последнему была отведена роль паровоза. Не зная законов экономики, не умея ею управлять, Сталин решил по-своему взнуздать ее и в несколько лет догнать и перегнать развитые страны за счет применения рабского труда заключенных ГУЛАГа.

В 1928 году, перед развертыванием индустриализации и коллективизации, Совет Народных Комиссаров рассмотрел положение дел в ГУЛАГе и нашел, что карательная политика государства находилась не на должном уровне. Было принято постановление ужесточить лагерный режим и, главное, «считать необходимым расширение емкости трудовых колоний» (так тогда назывались концлагеря). По всей стране началось их ускоренное строительство и одновременно начались массовые аресты с целью «расширения емкости» лагерей. Например, в одном из самых первых советских концлагерей на Соловках было в 1923 году три тысячи заключенных, а в 1930 их стало 50 тысяч. По всей стране счет узникам пошел на сотни тысяч, а с 30-х годов — на миллионы.

Что же случилось? Новая революция? Нет, она давно свершилась. Закончилась также и гражданская война. По какой же причине вдруг обнаружилось столько врагов у советской власти? Причина была одна — упомянутое выше постановление Совнаркома от 1928 года. Финансовых средств на строительство у государства не было, работать за нищенскую зарплату, причем в адских условиях, добровольно никто не стал бы… Но ведь кто-то должен был строить уже запланированные каналы, железные и шоссейные дороги, электростанции, заводы, работать на расширяющихся шахтах, нефтяных и других месторождениях, на разрастающихся лесоповалах…

Возьмите любую большую стройку в СССР — начиная с 30-х годов около нее сразу можно обнаружить концлагеря. Уже в 1931 году был сформирован огромный комплекс концлагерей — БелБал- тЛаг для сооружения Беломорско-Балтийского канала. В том же году был создан и Северо-Уральс- кий филиал ГУЛАГа, который быстро разросся и разделился на два самостоятельных объединения концлагерей — СевУралЛаг и СоликамЛаг. И по- шло-поехало!.. От огромного УхтПечерЛага быстро отпочковались Ухтинское, Печерское, Интинс- кое и Воркутинское отделения. Каждое из них состояло из нескольких огромных лагерей, и все они обслуживали строительство бесчисленных промышленных объектов. Архипелаг ГУЛАГ быстро перешагнул Урал, распространился по Сибири и успешно обжил необъятный Дальний Восток. Заведенные в лагерях рабовладельческие порядки отличались чудовищной жестокостью. Известно, что раб всегда представлял для хозяина определенную ценность, зачастую немалую, денег стоилв конце концов. У нас же, с советскими рабами, своими же соотечественниками, никто не считался, они находились вне закона, во власти абсолютного произвола. ГУЛАГ знал, что жалеть их нечего, недостатка в них никогда не будет. Вот что пишет А. Солженицын о строительстве Беломорско-Балтийского канала:

«В первую зиму, с 1931 на 1932, сто тысяч и вымерло — столько, сколько постоянно было на канале. Отчего же не поверить? Скорей даже эта цифра преуменьшенная: в сходных условиях в лагерях военных лет смертность один процент в день была заурядна, известна всем. Так что на Бел омо- ре сто тысяч могло вымереть за три месяца с небольшим. А тут была и другая зима, да и между ними же. Без натяжки можно предположить, что и триста тысяч вымерло.

Это освежение состава за счет вымирания, — продолжает Солженицын, — постоянную замену умерших новыми живыми зеками надо иметь в виду, чтобы не удивиться: к началу 1933 года общее единовременное число заключенных в лагерях еще могло не превзойти миллиона. Секретная «Инструкция», подписанная Сталиным и Молотовым 8 мая 1933 года, дает цифру 800 тысяч».

Но это — статистика. В жизни она выглядела так (вспоминает Д. Витковский, работавший на стройке этого канала прорабом): «После конца рабочего дня на трассе остаются трупы. Снег запорашивает их лица. Кто-то скорчился под опрокину-' той тачкой, спрятал руки в рукава и так замерз. Кто-то застыл с головой, вобранной в колени. Там замерзли двое, прислонясь друг к другу спинами. Это — крестьянские ребята, лучшие работники, каких только можно представить. Их посылают на канал сразу десятками тысяч, да стараются, чтоб на один лагпункт никто не попал со своим батькой, разлучают. И сразу дают им такую норму на гальках и валунах, которую и летом не выполнишь. Никто не может их научить, предупредить, они по-деревенски отдают все силы, быстро слабеют —