Владимир Николаев - Сталин, Гитлер и мы

Всем свидетелям этой трагедии было ясно, что Бехтерев был отравлен. Сегодня мы уже знаем, как

Сталин ликвидировал тех, кого не считал возможным сдавать на Лубянку своим опричникам. Уже цитировавшийся выше психиатр Личко, заместитель директора Психоневрологического института имени Бехтерева, заявляет: «Этой версии трудно не поверить. В моем сознании она осталась со студенческих лет». Психиатр М. Буянов, занимавшийся изучением этой истории, писал: «Я разговаривал со многими психиатрами, которые хорошо знали Бехтерева или были его современниками, разговаривал со многими родственниками ученого… и все неизменно утверждали: Бехтерева убил Сталин — не сам, конечно, а с помощью своих подручных. Остается добавить, что сын Бехтерева, инженер по профессии, был арестован и расстрелян, сгинула в лагерях и жена сына, исчезла неизвестно куда вдова ученого, свидетель всего случившегося.

И наконец, еще раз мнение профессора Личко, высказанное им уже в 1988 году, то есть тогда, когда гласность позволила более или мене открыто выражать свои мысли:

«Анализируя доходящие до нас сведения, я как психиатр считаю, что Сталин был болен и что диагноз, поставленный Бехтеревым, верен. Болезнь, как это часто бывает, особенно остро протекала, очевидно, в отдельные периоды, в другие же затихала. Психопатические приступы при этой болезни, как правило, бывают спровоцированы внешними обстоятельствами, трудными ситуациями. Возьмите хотя бы волнообразность репрессий. Я думаю, приступы были в 1929–1930 годах, потом в 1936-1937-м… Может быть, был приступ в самом начале войны, в первые дни, когда он фактически устранился от руководства государством. И наконец, это период в конце жизни, период «дела врачей». А между приступами были периоды затишья, что характерно для болезни. Конечно, и в это время характер его оставался прежним — жестким, властным, крутым, — но все же, когда кончалось состояние психоза, Сталин спохватывался и старался как-то смягчить последствия…

Ну как же, всем памятна сталинская статья «Головокружение от успехов», где он пытался несколько усмирить мамаевых ордынцев коллективизации, а заодно свалить на них вину за «перегибы».

Или предвоенное время… Когда наконец пришло осознание, что обескровленная расстрелами армия не в силах будет вести войну, — как он старался оттянуть хотя бы на год ее начало (как будто за год можно вырастить командующих армиями или группами армий взамен убитых!). И опять — подчинение всего и вся этой безумной идее, полная глухота к сочувственным предостережениям друзей, к отчаянным воплям разведки, сообщающей, что назначен уже и день и час нападения. Полное переселение в мир больных грез и фантазий».

Это свидетельство первоклассного специалиста. А вот что говорил по тому же поводу далекий от науки Хрущев: «Вы думаете, легко было нам? Ведь, между нами говоря, это же был сумасшедший последние годы жизни, су-ма-сшед-ший. На троне — заметьте…»

Примечательно, что явные признаки психического расстройства вождя были подмечены Бехтеревым именно в тот момент, когда у Сталина явно проявился тот самый садизм, при котором его жертвы были обязаны, принуждены оговаривать себя. Пристальное изучение жизни Сталина английским ученым Буллоком позволило тому сделать такое заключение: «Впервые признаки паранойи, проявившиеся позднее, стали заметны во время так называемого «шахтинского процесса».

Этот процесс был проведен в 1928 году по личной режиссуре Сталина, тогда в ходе следствия его опричники опробовали метод, при котором обвиняемые (ни в чем не повинные люди) сами оговаривали себя и других в результате оказанного на них давления. Это была как бы проба пера, генеральная репетиция перед нашумевшими на весь мир процессами середины 30-х годов, когда подсудимые, словно наперегонки, вешали на себя самые чудовищные, просто немыслимые обвинения. В ходе следствия Сталин не мог отказать себе в удовольствии даже встречаться со своими жертвами, вчерашними ближайшими соратниками, играть с ними, как кошка с мышкой: он обещал сохранить им жизнь (главное, и их родным) в том случае, если они примут участие в жутком судебном спектакле. Они пошли на это, но все равно были расстреляны…

Да, одно и то же психическое расстройство поразило обоих диктаторов. Тот же Буллок пишет: «В случаях Сталина и Гитлера мы имеем дело не с душевным заболеванием, а с проявлением параноидальных наклонностей. Симптомы параноидальных состояний: хроническая подозрительность, эгоцентричность, зависть, обостренная чувствительность, мания величия». Снова и снова можно вспомнить Ивана Грозного и Петра I. При этом надо иметь в виду, что наличие таких параноидальных наклонностей отнюдь не означает усугубляющегося бессилия. Наоборот! Известно, насколько удивительны в этом смысле душевнобольные. Параноики бывают удачливыми политиками, хорошими ораторами, их маниакальная уверенность в себе помогает в борьбе с оппонентами, причем они проявляют при этом ловкость и собачий нюх. Между прочим, у Гитлера его болезненные наклонности четко прописаны в книге «Моя борьба», правда, у него врагами чаше являются не отдельные люди (как во многих случаях у Сталина), а нечто абстрактное, собирательное: евреи, марксисты и т. п. Впрочем, и у Сталина то же: классовые враги, враги народа, кулаки…