Сергей Кабанов - На дальних подступах

После того как финны разобрали железную дорогу, я приказал ставить мины на заранее намеченных участках переднего края.

Был разгар светлых ночей, темного времени — ни минуты. Минировать местность за противотанковым рвом невозможно. Симоняк заминировал противотанковый ров. Участки, скрытые от наблюдения противника, были заминированы полностью.

В ночь на 23 июня корабли КБФ приступили к постановке минного заграждения на линии Ханко — Осмуссаар в устье Финского залива. Железнодорожные батареи и торпедные катера должны теперь быть готовыми к выполнению своей основной задачи — обороне северного фланга этой минно-артиллерийской позиции.

В ночь на 23 июня разведчики сообщили, что севернее нашего острова Хорсен, а именно на финских островах Гунхольм и Эльхольм, сосредоточен один пехотный полк с высадочными средствами.

Разведывательное донесение серьезнейшее. Если это верно, базе угрожала опасность атаки в самый ее центр, в город и порт. Противник мог, обойдя Хорсен, легко его занять, так как на этом острове находился всего лишь один взвод 270-го стрелкового полка. Захватив или обойдя Хорсен, противник, конечно, нападет на остров Меден, на четырехорудийную зенитную батарею 76-миллиметровых пушек старшего лейтенанта Н. П. Титова, а дальше… А дальше путь на пляж между мысами Копнесудд и Крокудд, очень удобный для десанта. Высадка на пляже целого полка создала бы непосредственную угрозу городу и порту. В случае успеха противник разрезал бы силы, обороняющие полуостров.

Рассмотрев карту и проанализировав положение, мы с начальником штаба и с начальником оперативного отделения решили, что донесение разведчиков не может соответствовать реальной действительности. В самом деле: как может противник на двух маленьких островках в шхерах разместить целый полк!..

Надо все как следует проверить.

Но наряду с этим решением анализ обстановки натолкнул меня на простейший, но печальный вывод: кроме меня, в базе нет лиц, на которых возложена ответственность за оборону нашей территории. Ну, а если противник начнет высаживать на полуостров воздушные десанты?

Мы же считали, что на рубеже стоят гитлеровские части, а у них уже есть опыт воздушно-десантных операций. Тем более что полуостров удобен не только для выброски десантов парашютных, но и посадочных, хотя бы в районе высохших озер и на нашем аэродроме. Это нам трудно было подбирать взлетно-посадочные полосы, скрытые от наблюдения противника и его артиллерийского огня, как мы в этом вскоре убедились. Но противник, хорошо зная территорию Ханко, мог при артиллерийской поддержке с материка и с моря найти отличные пункты для приземления, если, разумеется, мы не предусмотрим любую такую возможность и не обеспечим падежного противодействия. Словом, надо срочно принимать меры и в этом направлении.

На базе кроме меня было два командира соединений: командир 8-й бригады, которому подчинена половина всех бойцов, составляющих гарнизон полуострова, и комендант сектора береговой обороны. Сектор надо усилить двумя-тремя строительными батальонами.

Проведя на карте прямую линию, соединяющую мыс Копнесудд на севере с островом Тальхольмарне на юге, я разделил всю территорию Ханко на два участка обороны и поручил начальнику штаба Максимову и начальнику оперативного отделения Теумину срочно подготовить организационный приказ.

Первым участком — от границы на перешейке и до проведенной на карте разграничительной линии — будет командовать полковник Симоняк; вторым участком — комендант сектора береговой обороны генерал-майор Иван Николаевич Дмитриев, только что назначенный к нам на должность, которую прежде занимал врид командира базы А. Б. Елисеев, а после его отъезда — начальник артиллерии базы С. С. Кобец.

К месту будет, пожалуй, сказать немного о генерале И. Н. Дмитриеве. Меня обрадовало, что к нам, как только началась война, сам попросился этот опытный артиллерист, до того — начальник морского научно-испытательного полигона. Я знал его давно, еще с двадцатых годов, как очень серьезного партийного работника. В 3-й артиллерийской бригаде на форту Красная Горка он был секретарем партийной комиссии. Перейдя после учебы в академии на строевую работу, он сохранил в себе многие качества партийного работника послереволюционного времени. Не помню, чтобы Иван Николаевич был когда-нибудь рассержен, вышел бы из себя, невнимателен к подчиненным. Всегда ровный, твердый и строгий, он обладал острым и трезвым умом, хорошей памятью и мог, когда нужно, одной точной и справедливой репликой обезоружить спорящего с ним человека. Кроме того, приятно было, что генерал Дмитриев считал Гангут — уже в самом начале войны — почетным местом службы, передовой великого фронта.