Жан Ришар - Латино-Иерусалимское королевство

На Пасху 29 мая 1216 г. в Акре собралось некое братство и избрало своих первых ректоров, двух ювелиров — Пьеро из Пармы и Роландо из Флоренции, и Альдебрандо из Болоньи. «К выгоде и чести всего христианского мира, — гласила преамбула, — и Римской церкви, патриархата и короны королевства Сирии, и особенно для помощи Святой Иерусалимской Земле, мы, итальянские паломники, основываем с благословения Господня это братство». «Братство итальянцев Святого Духа в Акре», которое, таким образом, определило свою цель, на практике объединяло, под эгидой благочестия, столь дорогого сердцам итальянцев, всех жителей Акры, кто был родом с Апеннинского полуострова, несмотря на их принадлежность к автономным «коммунам». В то же время итальянцы обнародовали свой устав, любопытный образчик обязанностей, которые вменялись членам этого братства, главного института муниципального управления в крупном франкском городе (епископ Акры Жак де Витри ратифицировал этот устав в 1220 г., одновременно войдя в братство Святого Духа). Сначала это были благочестивые обязанности: месса Св. Духа в первое воскресенье каждого месяца, семикратное повторение в день молитвы «Pater» во славу Св. Духа. Затем последовали обязательства взаимопомощи: бедные собратья, заболев, получали от общины шесть денье в день и, если они умирали, она оплачивала их похороны. Попавшие в плен получали для выкупа «шесть денье от каждого собрата, если общественная касса пустовала; если же там что-то было, получали десять сарацинских безантов от общины» и, «после освобождения, четыре денье от каждого из собратьев на еду, чтобы те не были ввергнуты в нищету».

Ректоры должны были оказывать нуждающимся собратьям помощь, улаживать возникавшие конфликты. Те собратья, кто умирал в Сирии, особенно в городах, где существовало община, должны были завещать ему четыре сарацинских безанта (на свои похороны) и свое оружие. Те, кто уплывал за море, должны были завещать пять су и свое оружие, и после их кончины за них двенадцать раз читали «Pater» и вписывали их имена в регистр почивших собратьев. Собратьев, заболевших в Сирии, за общий счет перевозили в больницу, подчиненную общине.

Но эта община и ей подобные организации не ограничивались благотворительными делами. У нее была своя казна, пополняемая за счет входного (двенадцать денье) и ежегодного (два су) взносов, и своя оружейная, где хранили оружие, завещанное умершими собратьями. В случае войны — каждый собрат должен был, по возможности, иметь при себе личное оружие «для защиты Святой Земли, чести братства и своей собственной» — община снабжала оружием тех из своих людей, у кого его не было, и заставляла их воевать под знаменем Святого Духа (vexillum societatis). Член братства, бежавший с поля боя и опозоривший знамя, навсегда изгонялся из общины {396} 396 Registres d'Alexander IV. Éd. Ch. Bourel de la Ronciere. Paris. 1902, № 346. P. 103 (подтверждение 15 марта 1255 г.). . В какой-то мере, в «Ассизах», братство уподобляется «линьяжу»: если одного из собратьев убивали, остальные призывали убийцу к ответу на суде {397} 397 Jean d'Ibelin. Lois. I. 131. .

Видно, какую силу, благодаря своему вооружению и сплоченности, могли представлять собой общины такого рода — существовало «братство Св. Георгия и Белиана», объединявшая сирийских мелькитов, община испанцев, «собратство Св. Якова в Акре», почитавшая апостола из Компостеллы, чьим ректором в 1254 г. был Сальвадор де Дароса, и, без сомнения, братство англичан, собиравшееся в пригороде Монмюзар {398} 398 R.R., Add., 1214a и 1216a (Дарока: Арагон, пров. Каталаюд); Michelant, Raynaud. Itineraires. P. 136. Rochricht. G.К.J., 900. — См.: Delaville le Roulx. Les Hospitaliers en Terre-Sainte. P. 200–201. . Хотя они и клялись почитать короля — в одном тексте 1216 г. говорится об их верности Иоанну де Бриенну — появляется впечатление, что они скорее испытывали патриотизм к Италии или Испании, чем любовь к иерусалимской родине. Будучи политической силой, опасной в случае смуты, братства ознаменовали начало процесса «денационализации» Святой Земли.

Восшествие на Иерусалимский трон Фридриха II только ускорило этот процесс. До этого момента королевская власть все-таки оставалась иерусалимской и государи действовали в интересах королевства и к его вящей выгоде. С Фридрихом иерусалимская политика утратила свой сугубо местный размах. Вовсе не потому, что король руководствовался в своих поступках интересами Святой Земли; наоборот, решения Фридриха были продиктованы его общей политической линией на всем Западе, и соображения, полностью чуждые латинскому Востоку, побуждали этого короля принимать шаги, далеко не всегда своевременные. Это обнаружилось очень быстро: пизанцы, эти вечные бунтари, (что проявилось в 1222 г.), постоянно находившиеся в скверных отношениях с Иерусалимскими королями, в особенности из-за своих дружеских связей с мусульманами, еще раз подверглись санкциям со стороны бальи королевства. Представитель Фридриха, но прежде всего наместник Святой Земли, хитрый и энергичный Томас Аквинский, граф д'Ачерра, отнял у пизанцев Акры их судебную курию и уменьшил их привилегии. Но Пиза была городом, всецело преданным гибеллинам, наиболее надежной опорой политики Гогенштауфенов в Италии: разве императору было важно, что в Иерусалимском королевстве она являлась самой непокорной «коммуной», а ее непомерные привилегии наносили ущерб его восточной короне? В дипломах от 1229 г. Фридрих восстанавливал пизанцев в их старых правах, подтверждал их привилегии в Акре, Тире и Яффе и прибавлял к этому независимую судебную курию и полную свободу торговли в возвращенном Иерусалиме {399} 399 R.R., 1005–1007. . Напротив, Марсель был изгнан из пределов империи Фридриха: несмотря на экономические интересы королевства, марсельским кораблям запретили появляться в порту Акры {400} 400 R.R., 1014. Император разрешил купцам из Монпелье, которые до того прибывали на кораблях из Марселя, нанимать другие суда, позволив им платить такую же пошлину на таможне, как и в то время, когда они плавали под марсельским флагом — Марсель претендовал подчинить жителей Монпелье своей юрисдикции на море и в Акре, ссылаясь на права королей Арагона, графов Прованса. Когда Марсель перестал быть арагонским городом (1245 г.), торговцы из Монпелье отказались подчиняться марсельскому консулу, из-за чего начались стычки в Акре и на море (1254; Devic, Vaissete. VIII. P. 417). .