Фриц Тиссен - Я заплатил Гитлеру. Исповедь немецкого магната. 1939-1945

Переворот 1920 года, впоследствии названный Капповским путчем, был в политическом отношении плохо подготовлен. Единственной подлинной поддержкой заговорщиков была лишь бригада морской пехоты капитана Эрхардта и несколько других военных частей. Однако армию в целом убедить не удалось. Тем не менее путчистам удалось захватить Берлин и расположенные в городе правительственные учреждения, после чего правительство объявило всеобщую забастовку.

В промышленном регионе последствием сей неуклюжей попытки контрреволюции стал новый подъем революционного движения. В Эссене, Дуйсбурге, Дюссельдорфе и Мюльхайме революционные комитеты, напоминающие советы рабочих и солдат 1918 года, под предлогом объявленной правительством Эберта всеобщей забастовки захватили политическую власть. Ситуация еще более обострилась, когда рабочие узнали о том, что генерал Ваттер, командовавший рейхсвером в Мюнстере и сочувствовавший берлинским контрреволюционерам, готовится войти в Рур. Рабочие немедленно организовали милицию, большую часть которой вооружили сохранившимися с послевоенного времени винтовками.

Как только начались волнения, я с семьей выехал из Мюльхайма в Крефельд, на левый берег Рейна. Бельгийцы, охранявшие мост через Рейн, пропустили нас. Немецкие промышленники с опаской следили за новым революционным движением, ибо оно снова дезорганизовывало экономическую жизнь региона. Беспорядки продолжались две недели. В конце концов рейхсверу пришлось вмешаться, чтобы восстановить порядок; в Дуйсбурге и Везеле между рабочей милицией и армией произошли настоящие бои.

Безуспешный Капповский путч и прокатившаяся за ним волна радикализма сильно отразились на нашем индустриальном регионе. Умиротворить взволнованные умы уже не представлялось возможным. В следующем году по многим промышленным городам Рура пронеслась новая волна забастовок и уличных боев. На восстановление спокойствия требовалось время. Не успела миновать угроза революции, как экономику затрясло под тяжестью репараций.

Инфляция [9]нарастала, медленно, но неуклонно разоряя средний класс Германии, не разбиравшийся в монетаризме [10]. Даже мой отец больше его не понимал. Однажды по возвращении из деловой поездки он с возмущением рассказал мне, что отель, в котором он обычно останавливался, потребовал двойную цену за его номер. Он отказался платить новую цену и поселился в другом номере, стоившем столько, сколько он привык платить. Но это оказалась жалкая мансарда под самой крышей! В другой раз отец приказал продать пакет ценных бумаг, по, казалось бы, выгодной цене, а в действительности сумма в бумажных марках оказалась дутой.

Самым серьезным последствием инфляции было то, что она не позволяла привести зарплаты в соответствие с постоянным ростом прожиточного минимума. Семья рабочего больше не могла приобретать товары первой необходимости, ибо недельная зарплата, покупательная способность которой уменьшалась с каждым днем, не давала возможности распределить ежедневные покупки на неделю, следующую за получением зарплаты. Чтобы исправить ситуацию, рурские промышленники в конце концов выпустили нечто вроде чрезвычайных денег постоянной стоимости; это позволяло домохозяйкам регулярно совершать покупки в кооперативных магазинах для рабочих.

Пока мы обсуждали пути и способы преодоления этих трудностей, в начале 1923 года французское правительство Пуанкаре решило оккупировать промышленный регион [11]. 11 января французские и бельгийские войска вошли в Эссен и Гельзенкирхен. На следующий день оккупация распространилась на Бохум, Дортмунд и весь Рурский бассейн. В нескольких городах произошли кровопролитные стычки между войсками и населением, в ходе которых было убито несколько рабочих.

На мой взгляд, этот акт насилия со стороны Пуанкаре мог дать нам шанс денонсировать Версальский договор. В сущности, решившись на такую крайнюю меру, как военная оккупация целого региона Германии под предлогом несоблюдения сроков некоторых совершенно незначительных поставок, бельгийское и французское правительства первыми нарушили договор, выполнение коего они якобы хотели обеспечить. Даже британские юристы никогда не признавали существования законных оснований для оккупации Рура.

В Гамбурге собрались представители немецкого угольного консорциума. Я приехал на заседание вместе с такими промышленниками, как Кирдорф, Крупп фон Болен, Клёкнер и Хуго Штиннес. Я полагал, что оккупацией Пуанкаре нарушил Версальский договор, и раз уж мы не воспользовались этим для денонсирования договора, то теперь должны организовать сопротивление.