Йонас Лессер - Третий рейх - символы злодейства. История нацизма в Германии. 1933-1945

В освобожденном Освенциме была найдена фотография пятнадцати раввинов. Некоторые из них были убиты в Освенциме и других лагерях смерти. Остальные погибли в Варшаве вместе с другими пятьюстами тысячами евреев. Многие из них долго и мучительно умирали от голода. Фильм об этом сняли сами нацисты. Мы видим плохо одетых, истощенных, больше похожих на скелеты евреев, лежащих на улицах и ждущих смерти. Кожа этих людей покрыта струпьями и язвами, по волосам ползают вши. Умерших голыми вывозили за город и, словно мусор, сваливали в яму. Трупы становились неразличимы, видны были только безобразно и противоестественно переплетенные конечности. «Я хочу разделить судьбу моих братьев, – сказал один раввин. – Я велю вам не впадать в отчаяние, идя на смерть. Пойте: «Я верую в приход Мессии» – и умрите, как раввин Акива, со словами: Бог един!»

Восстание в Варшавском гетто началось 19 апреля 1943 года. Последними словами еврейских бойцов в пылавшей Варшаве были: «Немцы взрывают дома, в которых укрепились сопротивляющиеся евреи. Гетто горит. Облака дыма закрывают весь город. Сгорающих заживо мужчин, женщин и детей убивают массами». Немецкими героями этой трагедии, как известно, были эсэсовские генералы Юрген Штрооп и Гейнц Рейнфарт. Штрооп гордо докладывал фюреру: «Еврейский квартал Варшавы перестал существовать». Штрооп после войны был повешен поляками.

Может ли быть такое, чтобы некоторые люди обладали «национальной» любовью к разрушению? Германская история дает множество фактов в подтверждение такого мнения. Профессор Тревор-Ропер находит такую же ненависть в жизни испанской инквизиции – в изгнании мавров и евреев, и в ужасной бойне, устроенной в Испании во время гражданской войны.

Католический поэт Ганс Каросса сказал после войны, что в Европе нет ни одной нации, для которой немцы бы не нашли оскорбительной клички или характеристики. Французы – дегенераты и заклятые враги. Итальянцы злобные, англичане – лавочники или бесцельно болтающиеся по миру бездельники, все славяне – низшая раса, евреи ненавистны как таковые. Немцы верили в достоинства только одной расы и были убеждены в неполноценности других. Немцы полагали, что имеют больше прав на жизнь, чем все другие нации. Они славили фюрера, который «самозвано присвоил себе право решать, какие нации достойны жить, а какие – нет. Прошло всего несколько лет, миллионы невинных мужчин, женщин и детей были схвачены, отравлены газом и убиты из автоматов и огнеметов. Но настал день, и жестокая кара пала на голову гордой и сильной нации». В одном стихотворении Каросса говорит: «На всем лежит тень нераскаянной вины».

Поэт Ганс Бранденбург говорит о германском наказании, вспоминая нибелунгов: «Та древняя история – она что, снова становится явью? Старая история о гибели богов превращается в подлинную историю гибели людей?»

Это напоминает о том, что Гитлер, рассуждая о возможном поражении Германии, сказал, что захватит с собой в ад весь мир. Он назвал ад древнегерманским словом Muspili (сожжение мира) и при этом мурлыкал мелодию из оперы «Гибель богов» своего любимого композитора.

В 1922 году поэт Рильке сказал немцам: «Германия могла бы в момент своего поражения и разгрома устыдить и тронуть мир глубоким и искренним раскаянием… Но в глубине своей души она не возродилась, она не обрела того достоинства, которое коренится в глубоком смирении». Профессор Вильгельм Рёпке, покинувший Германию в 1933 году, сказал немцам в 1945 году, что они совершили «физическое, политическое и нравственное самоубийство», и призвал осознать «огромную вину и настоятельную необходимость раскаяния… Единственная надежда в признании вины». Руководители лютеранской церкви 18 октября 1945 года опубликовали следующее заявление: «Мы понимаем, что делим со всем нашим сообществом не только страдания, но и нашу общую вину. Мы с глубокой горечью признаём, что причинили неслыханные страдания другим нациям и странам. Много лет во имя Иисуса мы боролись против того духа, который нашел свое ужасное воплощение в терроре национал-социалистов. Но мы обязаны винить себя в том, что не высказывались с большим мужеством, не молились с большей верой и не любили с большим жаром». Британский обвинитель на Нюрнбергском процессе сэр Дэвид Максвелл Файф сказал 29 августа 1946 года, что единственная надежда для Германии и мира – это признание немцами ответственности за то, что было сделано, признание от их имени и во имя их искупления. Мужественный борец с нацизмом немецкий поэт и писатель Рейнгольд Шнайдер в 1944 году в одном из своих сонетов, тайно распространявшемся в списках и устно, сказал: «Кайтесь, молитесь и храните молчание… Ваша вина смотрит на вас из каждого угла». Фриц фон Унру, вернувшись из изгнания, сказал в 1946 году: «У немцев сегодня есть только одно право – право на раскаяние». Молодой поэт Гейнц-Винфрид Сабайс: «Мы безропотно идем тернистым путем, испытывая стыд и молча раскаиваясь в своей вине». В художественном некрологе In memoriam Patriae поэт Бернт фон Хайзелер напомнил своей нации, что совсем недавно она восторженно приветствовала Гитлера. «Насколько глубока наша вина? И ваша и моя. Только если мы признаем вину и возьмем ее на себя, наше право засияет в Божьем свете, снова соединяя всех немцев. Признайте вину и покайтесь!»