Адольф Эрман - Государство, армия и общество Древнего Египта

Вряд ли мне нужно говорить, что эта роскошь распространялась лишь на суда, в которых ездили богатые люди. Грузовые суда при Новом царстве были такими же неукрашенными, как раньше. На них только поставили на палубе грубую решетчатую клетку для скота или других грузов [317].

Кроме плавания по реке, египтяне даже в ранние времена путешествовали по морю – правда, путешествия были небольшие. Морские суда [318]царицы Хатшепсут – единственные, изображения которых у нас есть, – в точности похожи на большие речные корабли ее времени. Помимо огромного паруса, они имеют тридцать гребцов [319]. Эти суда очень хорошо служили для плавания вдоль берегов в страны благовоний (современные Эритрея и Йемен) или в Сирию, в более длинные плавания египтяне отправлялись редко (если отправлялись вообще).

Как я уже отметил, переезды по суше были в Египте чем-то совершенно незначительным по сравнению с передвижением по реке. Любая поездка обычно была водной; другие средства передвижения были нужны египтянам лишь на небольшие расстояния от Нила до места назначения. Знатные люди Древнего царства обычно пользовались для этих случаев носилками [320]– сиденьем с балдахином над ним, которое несли на плечах двенадцать или более слуг. Рядом шли люди с длинными веерами-опахалами [321], направлявшие на своего господина волны свежего воздуха, а еще один слуга нес кожаный бурдюк с водой, чтобы господин мог освежиться.

Во времена Среднего царства мы также встречаемся с подобными носилками, но без балдахина: однако на этом более позднем рисунке можно увидеть слугу, несущего что-то вроде большого зонта, который мог применяться не только чтобы укрыть господина от солнца, но и чтобы защитить господина от ветра в день, когда налетала гроза. Как и сегодня, большинство египтян пользовались для езды ослами – лучшим средством для этой цели. Осел словно специально создан для характерных условий Египта: он – неутомимое и, если говорить о хороших особях, быстрое животное; он также способен пройти везде. Однако похоже, что египтяне вряд ли считали приличной езду на осле верхом: мы нигде не обнаруживаем ни одного изображения человека верхом на осле, хотя в Берлинском музее есть седло, несомненно предназначенное для осла, что свидетельствует о существовании такого способа езды по крайней мере в эпоху Нового царства [322]. Но для знатного человека не было неприличным путешествие по сельской местности в особого рода кресле, укрепленном на спинах двух ослов – это мы видим на одном симпатичном рисунке эпохи Древнего царства.

Парусный корабль царицы Хатшепсут на пути в страны благовонии (согласно Düm. Flotte, Pl. 1)

При Новом царстве это кресло, а также и носилки, видимо, вышли из употребления, хотя носилками продолжали пользоваться для церемоний. Причиной этого, похоже, было то, что за прошедшее между этими эпохами время в Египет были ввезены гораздо лучшие средства сообщения – лошадь и колесница. Было сделано предположение, что египтяне познакомились с лошадью и колесницей благодаря своим завоевателям, варварам-гиксосам; но это не было доказано, хотя, с другой стороны, мы можем быть уверены, что и лошадь, и колесница были ввезены в Египет в темные времена между Средним и Новым царством, поскольку лошади и колесницы впервые были изображены на памятниках XVIII династии. Слово хтор, которое в более поздние времена означало лошадь, по крайней мере один раз встречается как личное имя на стеле XIII династии, но, поскольку первоначально это слово означало двух животных, впряженных в одно ярмо (что-то вроде нашего слова «упряжка»), оно могло в более ранний период применяться для обозначения двух пашущих быков так же, как в более поздние времена это слово использовалось, когда говорили о лошадях колесницы. Поэтому мы не можем определить, какому народу мы обязаны появлением лошадей в Передней Азии и Египте (лошадей в этот регион привели индоевропейские племена, около 2300 г. до н. э. осуществлявшие масштабную экспансию – во многом благодаря наличию лошадей, прирученных этими племенами в степях к востоку от Днепра в период между 4000 и 2500 гг. до н. э. – Ред.), пока не узнаем, из какого языка происходит то слово, которое в египетском языке приобрело вид ссмт и смсм [323], а в ханаанейском и арамейском языках . В обеих странах это слово означало лошадь.