Франц фон Папен - Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

Несмотря на свои затруднения, связанные с проблемой репараций, Эррио был, по всей видимости, заинтересован сделанными мной предложениями по части улучшения франко-германских отношений. Он просил одного из своих государственных секретарей, месье де Лабуле, оформить мои предложения в виде проекта соглашения. Де Лабуле был многие годы советником французского посольства в Берлине, и я знал его как человека рассудительного и беспристрастного и как способного дипломата. В результате обсуждения с ним многих подробностей вскоре появился проект соглашения в письменной форме. Эррио, кажется, предполагал, что следующим шагом должно стать информирование его британского партнера о наших планах и получение его согласия. На это у меня не было никаких возражений.

В этот момент произошел неожиданный поворот событий. Макдональд был не только удивлен, но даже поражен всем происшедшим между Эррио и мною. Я могу только догадываться о том, в какой форме он выразил свое изумление французскому премьер– министру, но, когда я по приглашению посетил его на следующий день, он кратко информировал меня, что любой подобный франко-германский пакт является совершенно неприемлемым для правительства Великобритании. Он настоятельно просил меня вовсе отбросить эту идею, высказав мнение, что тесное сотрудничество такого рода между Германией и Францией нарушит баланс сил в Европе.

23 июня в дела конференции неожиданно вмешался президент Гувер. Годом раньше его предложение об объявлении моратория на репарационные платежи оказало Германии временную помощь. Теперь он выступил с конкретными предложениями, касавшимися всеобщего разоружения. Италия и Германия оказали этим предложениям свою полнейшую поддержку, но во Франции, за исключением Леона Блюма, их мало кто одобрил, а предполагаемое сокращение военно-морских сил оказалось неприемлемым для Великобритании. В тот же самый день в Лозанне закончились детальные переговоры между французской и британской делегациями. Из того, что нам удалось выяснить, явствовало, что попытки Макдональда склонить французов согласиться с британским планом урегулирования вопроса о репарациях ни к чему не привели. К этому моменту конференция столкнулась с очень серьезными трудностями.

Положение правительства Эррио становилось все более неустойчивым. Его расхождение во мнениях с Великобританией значительно уменьшало вероятность сохранения им власти, а мои радужные надежды на заключение всеобъемлющего соглашения начали тускнеть. Премьер-министр Бельгии месье Гуман и его финансовый советник месье Франки сделали мне предложение выступить в роли посредника, однако, как мне казалось, основа для ведения переговоров была слишком узка. Французские предложения постепенно приняли форму еще одного моратория на выплаты по репарациям сроком на три года, за которым должен был последовать окончательный платеж в размере примерно семи миллиардов золотых марок – точную его величину должен был определить комитет экспертов. Это предложение я, как и прежде, принять не мог, в результате чего Эррио выехал в Париж.

Во время очередного затишья в работе конференции 24 июня у меня появилась возможность встретиться с немецкой колонией в Лозанне. Во встрече приняли участие съехавшиеся со всей Швейцарии германские студенты, но главный интерес заключался в присутствии множества австрийцев, включая федерального канцлера доктора Дольфуса. Я был с ним знаком достаточно близко, так как он всегда был заметным членом «Движения австрийских крестьян», и мы встречались на многих сельскохозяйственных конференциях. Он приехал в Лозанну, чтобы попробовать убедить глав различных правительств в необходимости предоставления Австрии нового международного займа, и уже посетил меня в тот день, чтобы рассказать мне о своих затруднениях.

Его переговоры с Эррио были неутешительны. Французы, как обычно, пытались увязать предоставление нового займа с соласием на выполнение определенных политических условий. Дольфусу было сказано, что дальнейшая поддержка будет оказана только в том случае, если австрийское правительство даст письменные заверения в том, что оно намерено соблюдать условия Сен-Жермен– ского договора и Женевского протокола и будет воздерживаться от любого сближения с Германией. Такой оказалась реакция Франции на попытку Австрии поставить свою экономику на более прочную основу путем вхождения в таможенный союз с Германией.