Франц фон Папен - Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

Выдвинутые после встречи месье Лаваля и месье Фландена с британскими министрами французские предложения о необходимости заключения пактов о ненападении и взаимопомощи со странами на восток и на юг от Германии в конечном счете не препятствовали достижению соглашения с рейхом. Несмотря на то что германское правительство было готово обсуждать ограничения военно-воздушных сил – при условии, что у Германии таковые будут иметься, – трудно было ожидать от рейха участия в пактах, направленных против него самого. Германское контрпредложение о двусторонних переговорах было подхвачено британским правительством, которое объявило о своих намерениях послать в Берлин сэра Джона Саймона и мистера Энтони Идена для переговоров, которые должны были начаться 6 марта 1935 года. За два дня до назначенной даты было выпущено заявление, оправдывающее правительственное предложение о перевооружении и обвиняющее Германию в нарушении статей Версальского договора, касающихся ее вооружений. В Германии это было расценено как умышленная попытка уничтожить всякую основу для переговоров, и Гитлер известил британского посла, что он слишком нездоров, чтобы принять британских министров.

Десять дней спустя Гитлер объявил о введении в Германии всеобщей воинской повинности. Вопрос о том, насколько справедливы были в тот момент утверждения об угрозе миру, создаваемой из-за германского перевооружения, навсегда останется открытым для обсуждения. Мое собственное мнение, подкрепленное многочисленными документами, представленными на Нюрнбергском процессе, таково, что применять термин «перевооружение» к периоду между падением моего правительства и концом 1934 года – невозможно. Усиление кадров армии и чисто теоретические исследования на предмет повышения эффективности их действий при отсутствии какого бы то ни было тяжелого оружия едва ли можно назвать перевооружением.

За рубежом бешено отреагировали на заявление Гитлера, однако никаких определенных шагов предпринято не было, а в многочисленных нотах протеста вскоре обнаружилась заметная несогласованность. Британское правительство еще раз запросило, готова ли Германия к переговорам, и Гитлер ухватился за представившуюся возможность обеими руками. Французы продолжали сильно негодовать и настаивали, чтобы визит британских министров носил только информационный характер. Поэтому мистер Иден должен был продолжить свое путешествие: он поехал в Москву, Варшаву и Прагу, разрушив тем самым психологическую атмосферу для своих переговоров в Берлине. Тем не менее переговоры с Гитлером были дружелюбны, хотя, принимая во внимание принципиальные расхождения между большевизмом и национал-социализмом, он напрочь отказался от участия в любом восточном пакте. Он также отказался от рассмотрения идеи Дунайского пакта о ненападении, пока не будет предложено определение понятия «интервенция», и это легко объяснимо, если иметь в виду особые отношения между Германией и Австрией. Именно на этой конференции Гитлер впервые предложил идею о заключении с Великобританией военно-морского соглашения. То был один из его крупных дипломатических успехов – в том смысле, что ему удалось посеять раздор между Францией и Великобританией.

Напряжение еще усилилось, когда 11 апреля 1935 года западные державы собрались на конференцию в Стрезе. Британский и французский премьер-министры, мистер Рамсей Макдональд и месье Лаваль, в сопровождении своих министров иностранных дел объединили силы с лидером фашизма, к которому они испытывали мало симпатии, в попытке замкнуть Германию в кольцо. Вот уж действительно это были странные любовные партнеры. Насколько лучше было бы устроить общую встречу всех глав государств для обсуждения европейского единства, в условиях которого все страны были бы освобождены от ограничений, налагаемых устарелыми договорами. Вместо этого три державы заявили о своих намерениях «любой ценой противостоять одностороннему аннулированию договоров».

Это было сильно сказано, но означало ли это образование единого фронта? Гитлер обладал достаточной политической интуицией, чтобы понять – несовместимые интересы трех держав неминуемо воспрепятствуют проведению единой политики. 2 мая французское правительство подписало пакт о взаимопомощи с Советским Союзом. Для европейской солидарности было бы лучше признать историческую миссию Германии как барьера на пути славянских устремлений, удовлетворив при этом ее вполне умеренные требования.