Владимир Михайлов: Ленинград [Героическая оборона города в 1941-1944 гг.]

— Война, товарищи!

Похоже, Кузнецов заранее обдумывал, как быть и что делать в этом именно случае. Напутствие у него получилось четким и конкретным. Заключил так:

— Никакой паники и малодушия! Но надо и отрешиться от настроений мирного времени… Как учил Ленин: «Коль война, так по-военному».

В действие вступал четкий, отлаженный во всех своих звеньях партийный аппарат. В райкомы срочно созывали партийный актив, председателей исполкомов, руководителей предприятий и организаций. Представители райкомов направлялись в военкоматы, на спешно организуемые мобилизационные пункты, вокзалы, предприятия и в организации железнодорожного транспорта — во все те места, которые становились сейчас своего рода нервными узлами, главными точками притяжения огромного города. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР мобилизация должна была начаться на другой день, но уже через полчаса после правительственного сообщения о начале войны в райвоенкоматы стали приходить первые добровольцы; многие, судя по всему, даже не заглянули домой.

В Ленинграде немало предприятий в то воскресенье работало; по всему городу негодующей, бурной волной прокатились митинги, и уже тогда в резолюциях, принятых в цехах Кировского завода, прозвучало:

— Мы превратим навязанную нам войну в войну Отечественную и разгромим, как всегда громили, врага!

Когда поздно ночью в горкоме партии подводили итоги дня, представители горвоенкомата доложили, что действуют почти все призывные пункты и туда без всяких повесток явились десятки тысяч человек, а в Московском районе почти все военнообязанные — больше 90 процентов. Кузнецов размышлял:

— Отовсюду звонят, что приходит много пожилых или совсем молодых людей, не подлежащих мобилизации. Что с ними делать? Может, есть смысл формировать из них добровольные отряды для охраны предприятий, военных объектов, для борьбы с лазутчиками, которые не замедлят объявиться…

Предложение приняли; забегая вперед, скажем, что к 5 июля в городе насчитывалось 168 истребительных батальонов общей численностью 36 тысяч человек, коммунистов среди них было 10 тысяч. В области в состав таких батальонов, ставших первыми добровольческими формированиями ленинградцев, вошел весь партийный и советский актив, начиная с секретарей райкомов партии.

23 июня горком партии провел в Смольном совещание руководящих работников. Речь шла о мобилизации военнообязанных и транспорта, об оборонных работах, об охране жизненно важных объектов, о перестройке промышленности на военный лад…

— Секретари и заведующие отделами горкома, — четко сформулировал одну из ближайших задач А. А. Кузнецов, — должны через час представить свои соображения о том, какое количество людей потребуется предприятиям, расширяющим производство.

Обмен мнениями на совещании предопределил многие из решений, принятых вскоре бюро городского комитета партии, Ленгорисполкомом и командованием Северного фронта, развернутого на территории Ленинградского военного округа.

Командующий Ленинградским военным округом Маркиан Михайлович Попов, переведенный сюда в феврале 41-го (прежде он служил на Дальнем Востоке), в начале июня был назначен председателем комиссии, которой предстояло выбрать площадки для строительства военных аэродромов на берегу Баренцева моря. По пути в Мурманск он заехал на участок границы, где располагались части, прикрывавшие стратегически важное Кандалакшское направление. Все там были встревожены, и Попов сам наблюдал с пограничных вышек необычное оживление на сопредельной стороне: группы немецких офицеров с картами и биноклями в руках, солдаты, множество машин, передвигавшихся ночью (но какие в это время ночи на севере!), а днем множество дымов — скорее всего от полевых кухонь. У командира стоявшей в тех местах 122-й дивизии сомнений не было:

— Наступать они будут. Хорошо бы подготовиться к обороне.

Поколебавшись (директив сверху на этот счет не было), Попов все-таки разрешил:

— Занимайте оборону, ставьте проволочные заграждения, мины. Но не в открытую, как немцы и финны.

Такую же обстановку Попов застал под Мурманском: у границы прохаживаются немецкие офицеры с биноклями, устанавливаются на позиции орудия, над приграничными дорогами весь день висит пыль. Миноносец, на котором комиссия должна была совершить поездку вдоль побережья, готовился выйти в море, когда Попов позвонил в Москву наркому Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецову. Доложил об обстановке на границе, о своих личных наблюдениях и заметил: