Дмитрий Егоров - 1941. Разгром Западного фронта

До начала войны оставалось менее получаса. Связи со штабом округа не было, но командующий 10-й армией К. Д. Голубев самостоятельно отдал приказ о рассылке в войска делегатов связи; по уцелевшим телефонным каналам передавались распоряжения о приведении войск в боевую готовность. Там, куда удавалось дозвониться, экспедиторы секретных делопроизводств штабов спешно получали «красные пакеты» и развозили их по подразделениям. Но время было утеряно безвозвратно: сигнал «Гроза», по которому вводился в действие секретный «красный пакет», содержащий план действий по прикрытию госграницы, Минск не давал. Для многих дивизий Западного округа таким сигналом стали разрывы упавших в их расположении снарядов и бомб. Генерал-майор А. В. Бондовский вспоминал, что в ночь на 22 июня штаб его дивизии был занят напряженной работой. После заслушивания доклада майора Заварина генерал вернулся в кабинет, где его ожидал начальник артиллерии соединения полковник С. П. Тарасов. Нужно было решить важный вопрос о пополнении к 23 июня боезапаса дивизии до двух боекомплектов. Решили поручить эту задачу личному составу 223-го ГАП. Бондовский писал: «Во время обсуждения этого вопроса неожиданно для нас обоих вблизи штаба дивизии весьма неприятно провыла, а затем, издав резкий неприятный звук, разорвалась бомба, а за ней начали рваться другие. Сквозь разрывы отчетливо слышался противный вой самолетов. Как-то невольно у меня из груди вырвался тяжелый вздох, и я воскликнул: „Ну, Тарасов, война началась!“

04:00–04:15 утра. Прежде чем генерал Д. Г. Павлов успел доложить в Москву о том, что „все спокойно“, позвонил командующий 3-й армией В. И. Кузнецов: „На всем фронте артиллерийская и оружейно-пулеметная перестрелка. Над Гродно до 50–60 самолетов, штаб бомбят, я вынужден уйти в подвал“. Павлов приказал ему ввести в действие план „Гродно-41“, то есть фактически подтвердил начало „Грозы“, и тут же вызвал Кобрин. В полосе 4-й армии было спокойно. Белосток по-прежнему не отвечал. Через 5–8 минут позвонил командующий 4-й армией: „На Кобрин налетела авиация, на фронте — страшенная артиллерийская стрельба“. А. А. Коробков также получил приказ о введении в действие плана „Кобрин-41“. После этого „ВЧ“-связь с 3-й и 4-й армиями также прервалась. На узле связи штаба ВВС округа в это же самое время вольнонаемный радиотелеграфист В. С. Дударь начал обмен учебными радиограммами с одним из корреспондентов, предложив остальным быть на приеме. И тут же из Лиды по переговорной таблице радиста получил ответ: „Нас бомбят!“ Почти одновременно, внакладку на лидскую радиограмму, открытым текстом ответили из Гродно: „Артиллерия бьет по городу“ » [99] Кояндер Е. В. Я — «Рубин», приказываю… М., 1978, с. 26. .

А на Украине, во Владимире-Волынском, в штабе 90-го погранотряда немецкий ефрейтор Альфред Лисков в это время все еще продолжал отвечать на вопросы. Майор М. С. Бычковский писал: «Не закончив допроса солдата, [я] услышал в направлении Устилуг (первая комендатура) сильный артиллерийский огонь. Я понял, что это немцы открыли огонь по нашей территории, что и подтвердил тут же допрашиваемый солдат. Немедленно стал вызывать по телефону коменданта, но связь была нарушена».

Около 5 часов по гражданской междугородной связи в Минск «пробилась» 3-я армия. Генерал-лейтенант В. И. Кузнецов доложил Д. Г. Павлову, что германские войска перешли в наступление по всему фронту, Сопоцкин горит, войска вступили в бой. В 05:25 командующим 3, 10 и 4-й армиями было отправлено боевое распоряжение за подписями Павлова, Климовских и Фоминых: «Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю: поднять войска и действовать по-боевому». Можно критиковать Д. Г. Павлова или сочувствовать ему, но необходимо признать — после получения сообщений о переходе соединений вермахта в полномасштабное наступление командующий Западным ОВО своим распоряжением фактически отменил личный приказ Сталина «Не ввязываться в провокации» и развязал руки командующим армиями прикрытия. В 05:30, то есть через пять минут ПОСЛЕ распоряжения Д. Г. Павлова, в Москве германский посол граф Ф. фон Шуленбург, вызванный в Наркомат иностранных дел для дачи объяснений, официально уведомил В. М. Молотова, что Германия и СССР находятся в состоянии войны. Еще через два часа в Минск пришла радиограмма от командующего 10-й армией К. Д. Голубева: на всем фронте идет ружейно-пулеметная перестрелка. Так в Минске, Кобрине, Белостоке и Гродно начался день летнего солнцестояния, самый длинный и самый страшный день в 1941 году.