28 июня севернее Волковыска к реке Россь вышли остатки 35-го танкового полка 6-й кавдивизии, которые вел зам. командира по политчасти. Накануне на узкой лесной дороге колонна техники полка была атакована авиацией противника, в ходе ожесточенной бомбежки была уничтожена почти вся оставшаяся матчасть — осталось три БТ-5 и два БА-10. После форсирования противником Немана у Лунны и Мостов на Росси уже был выставлен прочный заслон, и попытка с ходу прорваться на восток не удалась. В бою были сожжены оставшиеся танки и бронемашины. БА, в экипаже которой служил В. С. Финогенов, первоначально лишилась только хода, но не горела. Экипаж продолжал вести огонь из пушки и пулеметов и покинул ее только тогда, когда очередной снаряд пробил бензобак. Бывший командир взвода командиров машин полковой школы старшина Ф. А. Рекуха писал, что и боевая машина замполита получила прямое попадание снаряда. Успели вытащить лишь механика-водителя Дьякова с оторванными выше колен ногами, а батальонный комиссар М. Гуревич и башенный стрелок сгорели. О судьбе командира 35-го ТП полковника Тяпугина установить ничего не удалось. Лишь тот же Рекуха написал загадочную фразу: «С ним 23–24 июня произошел довольно странный и неприятный казус, что в дальнейшем привело к трагическим результатам» [462] Личный архив Д. Н. Егорова — И. И. Шапиро, письмо.
.
48-й Кубанский кавалерийский полк той же дивизии, отходя южнее Зельвы, то есть по южной оконечности кольца окружения, также был встречен организованным заслоном и понес большие потери в людском и конском составе. Курсант полковой школы Г. Т. Косов находился при комполка Алексееве в качестве посыльного. Он вспоминал, что к этому времени штаб дивизии и штабы полков были лишены средств связи, на исходе были боеприпасы и провиант. Косов считал, что они нарвались на десантников, которые подпустили их поближе, а затем открыли убийственно точный перекрестный огонь из ручного оружия и пулеметов. Это было страшное зрелище: десятки людей падали замертво, а их крики заглушало дикое ржание искалеченных коней. Косов писал: «Конь мой упал убитым, несколько минут рядом с конем лежал и я. Потом по-пластунски я пополз по высокой ржи в сторону оврага, где меня встретил мой командир взвода, осмотрел меня, дал еще двух человек и дал боевое задание: „Зайти в тыл противника и уничтожить его“ » [463] Личный архив Д. Н. Егорова — И. И. Шапиро, письмо.
. Среди густого кустарника протекала мелкая речушка, по ней кубанцы прошли вперед и вскоре увидели стоящий на открытом месте католический храм, с колокольни которого велся обстрел. Оставив лошадей в укрытом месте, двое кавалеристов броском преодолели опасное место и оказались под его стенами. Г. Т. Косов забросил гранату РГД в оконный проем на втором или третьем этаже, как оказалось, удачно — обстрел сразу же прекратился. Осмотрев здание, они обнаружили двух мертвых и двух тяжело раненных немцев, забрали два автомата с запасными магазинами и вернулись назад, к своим лошадям, которых держал третий красноармеец. В этот момент к северо-западу от храма взлетела вверх серия красных ракет, после чего по нему был открыт артиллерийский огонь, непонятно было, правда, кто стрелял: свои или чужие. В храм попало несколько снарядов, и вскоре он был объят пламенем. Под продолжавшимся обстрелом Косов и его товарищи покинули это место, название которого осталось для них неизвестным.
Справка. Эпизод удалось идентифицировать. Южнее Зельвы есть деревня Ивашковичи, на въезде в нее на высоком холме стоит остов сгоревшего во время войны храма. С южной стороны этого холма в Зельвянку впадает небольшая речушка. А с западной стороны — практически голые поля. Местные жители рассказывали о большом числе погибших там советских воинов-кавалеристов и подтвердили, что храм сгорел именно в войну. Еще южнее Ивашковичей находится деревня Кошели, где в 1941 г. был мост через Зельвянку и дорога на деревню Клепачи. Там же, относительно неподалеку, и деревня Горно, где после войны нашли Знамя 144-го кавполка, и место, где в 2004 г. на берегу Зельвянки нашли сейф с документами одной из частей 204-й МД 11-го мехкорпуса.
В течение дня 28 июня штаб и два полка 36-й кавдивизии вместе со сводным стрелковым батальоном продвигались в юго-восточном направлении, огибая Слоним. Шли медленно (тормозила пехота), под непрерывными налетами вражеской авиации. К исходу дня, находясь на подходе к станции Лесная, в 20 км юго-западнее Барановичей, вновь натолкнулись на противника, который занял оборону, преграждая путь отступавшим с северо-запада советским войскам. Совместными усилиями отряда 36-й КД и подошедших сюда же отдельных подразделений из состава частей 27-й стрелковой дивизии немцы были сбиты с позиций и бежали в направлении Лесной. Полки дивизии в конном строю рванулись в атаку, но неожиданно для себя врезались в колонну вражеской мотопехоты, которая на автомашинах двигалась от Слонима на Барановичи. Конникам повезло: прежде чем немцы успели спешиться и выстроить боевой порядок, они обстреляли их пулеметным огнем с тачанок, пересекли шоссе и ушли на юг, в сторону деревни Утес. Предстояло пересечь шоссе Брест — Слуцк, а за ним уже начиналась глухомань лесов и болот Полесья. Пока нет сведений, как сложилась дальнейшая судьба этого отряда. Командиры 42-го и 102-го кавполков Иогансен и Похибенко попали в плен, замполит 102-го батальонный комиссар М. Т. Магась застрелился. Впоследствии майор С. А. Иогансен бежал и партизанил, как и майор П. В. Яхонтов, подполковник И. К. Похибенко погиб в концлагере.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу