Дмитрий Егоров - 1941. Разгром Западного фронта

Первая мировая дала начало новому роду войск — бронетанковым. К середине 30-х годов танки стали основной ударной и подвижной силой Красной Армии, но войны на Пиренеях, в Монголии и в Карелии показали, на что способна противотанковая артиллерия. 22 июня 1941 г. СССР встретил с хорошей артиллерией, но без нужного количества и качества бронебойных боеприпасов. Опыт использования танков в локальных конфликтах привел к появлению на свет боевых машин с противоснарядным бронированием и, соответственно, поставил новые задачи перед теми, кто заказывал и создавал снаряды для поражения «панцермашинен» потенциального противника № 1. В 1938 г. в производство был запущен 76-мм бронебойный снаряд с грибообразной головкой. Ему на замену в 1940–1941 гг. был разработан новый снаряд с круговыми канавками-локализаторами и уже без грибообразной головной части. Создатель снарядов калибров 45 и 76 мм А. А. Гартц получил за них Сталинскую премию, но реалии первых боев с танками вермахта оказались таковы, что «изделия» пришлось спешно модернизировать. Танки Pz-III и Pz-IV изначально имели противоснарядное бронирование (причем ее качество превосходило отечественное, с так называемым цементированием, то есть закалкой поверхностного слоя), а к 22 июня даже у части легких Pz-II толщина лобовой брони была усилена до 35 мм, а у части чешских Pz-38(t) — и до 50 мм.

На 22 июня на брестском полигоне были назначены показательные учения с привлечением командиров всех уровней, в том числе и из соседней 10-й армии; 21-го, к счастью, они были отложены [48] Сандалов Л. М. Пережитое. М., 1966, с. 57. . Можно представить себе, во что вылился бы первый боевой день расчлененных на части соединений, лишенных к тому же своих командиров. Ведь и без этого немало комначсостава было застигнуто войной где угодно, но только не на своих боевых постах. И не противник был в этом повинен, а собственное руководство и обстоятельства. Вот строки из военного дневника Константина Симонова, которому предстояло добираться до Гродно для работы в газете политотдела 3-й армии: «В вагоне ехали главным образом командиры, возвращавшиеся из отпусков. Было тяжело и странно. Судя по нашему вагону, казалось, что половина Западного военного округа была в отпуску. Я не понимал, как это случилось» [49] Симонов К. М. Разные дни войны: Дневник писателя. М., 1978, т. 1, с. 7. . Летние отпуска 41-го года сыграли злую шутку с войсками прикрытия госграницы. Однако они весьма убедительно свидетельствуют о том, что СССР не готовился к нападению на Германию в июне-июле 1941 г. Тем не менее воспоминания автора «Живых и мертвых» можно и даже желательно подкрепить дополнительными фактами. Например, находились в очередных отпусках командир 2-й стрелковой дивизии полковник М. Д. Гришин, командир 310-го стрелкового полка 8-й дивизии майор В. И. Светличный, начарт 4-й армии генерал-майор артиллерии М. П. Дмитриев и командир 284-го полка 86-й стрелковой дивизии подполковник И. Н. Иванов. Начальник санслужбы 204-й моторизованной дивизии военврач 3 ранга М. И. Шапиро находился в десятидневном отпуске «по семейным обстоятельствам» (его двухлетней дочери Долорес требовалась хирургическая операция в ленинградской клинике). В Ленинграде, куда медик прибыл 21 июня, его ждала телеграмма: «Срочно вернуться в часть». Разумеется, вернуться в Волковыск, где находилось управление дивизии, М. И. Шапиро уже не было суждено.

На очередные экзамены в ленинградскую Артиллерийскую академию убыли «студенты-заочники» — командиры 248-го легкоартиллерийского и 383-го гаубичного полков 86-й дивизии подполковник Б. И. Волчанецкий и майор Р. И. Дробышевский. Начальник штаба 36-й кавалерийской дивизии полковник Л. М. Доватор весной во время учений провалился вместе с конем в ледяную воду, тяжело заболел воспалением легких и находился на лечении в госпитале в Москве. 29-я моторизованная дивизия вообще имела вакантной должность зам. командира по строевой части. 22 июня застало начальника штаба 2-й дивизии подполковника Я. П. Могильного в служебной командировке в Москве. Командир 148-го танкового полка 31-й ТД подполковник Г. П. Маслов 21 июня уехал в Брест, чтобы на ж.-д. вокзале встретить свою семью. В часть он так и не вернулся. Под Минском встретил начало войны начальник штаба 85-й стрелковой дивизии полковник Д. И. Удальцов. Вызванный в штаб округа на совещание по составлению мобплана, он всю ночь провел в дороге и о том, что произошло на границе, не знал. Заскочив домой повидать семью и передохнуть (семья жила в Красном Урочище, где были зимние квартиры соединения), офицер узнал по радио о нападении Германии. Полковник Удальцов собрал нескольких командиров, так же, как он сам, оказавшихся «не у дел», попрощался с родными и уехал на своей «эмке» в Гродно. И все. Семья в 1943-м получила стандартное извещение — пропал без вести. По словам бывшего комдива 85-й А. В. Бондовского, с которым вдова начштаба встретилась уже после войны. полковник в дивизию не вернулся, и о судьбе его ничего не известно [50] Личный архив Д. Н. Егорова — И. И. Шапиро, письмо. .