Ольга Грейгъ: Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам

Что же касается любви к инородцам, как чаще называли евреев в Российской Империи, то вот несколько примеров из книг о Надежде Крупской. Константин Игнатьевич в Гроеце «запрещал всякие издевательства над евреями» (Л. Кунецкая, К. Маштакова), потому что там «делались всякие безобразия — евреев вытаскивали на площадь и под барабанный бой стригли им пейсы» (Б. Соколов); он своими деяниями «заслужил ненависть жандармерии и русского чиновничества и любовь населения — особенно поляков и еврейской бедноты» (Б. Соколов). Коли чинились такие «безобразия», что евреям стригли пейсы на площадях, то отчего ж не сказать, почему это происходило в пережившей восстание Польше и что таким вот образом наказывали бунтарей (а не сажали в тюрьмы и лагеря ГУЛАГа, как это делали через десятилетия последователи этих самых «обстриженных», когда сажали, ссылали и расстреливали миллионы русских и других народов бывшей Российской Империи)?!

«Крупские переехали в Варшаву и поселились в квартале бедноты. «Когда мне было пять лет, мы жили в Варшаве и очень бедствовали, жили в чужих квартирах, — вспоминала Надежда Константиновна. — Я помню сценку. Какая-то черная лестница, по которой мы поднимаемся с мамой, чтобы посмотреть новую квартиру, куда мы должны были перебраться в тот же день. Но когда мать открыла дверь, оказалось, что старые жильцы еще не выехали. Это были портные; в большой комнате они сидели на столах, поджавши ноги, что-то шили, и рядом с одним из них лежали большие ножницы». Во дворах бегали ребятишки разных национальностей. «…Я играла во дворе с ребятами — польскими, еврейскими, татарскими…» (Л. Кунецкая, К. Маш-такова, с. 11); «Я рано выучилась ненавидеть национальный гнет, рано поняла, что евреи, поляки и другие народности ничуть не хуже русских… Еврейский мальчик был постарше меня года на три, он очень хорошо обращался со мной, я его очень любила, он угощал меня хлебом со смальцем… Когда я стала постарше и слышала, как обижают детей евреев, не пускают их в общественные сады, не пускают учиться… я очень возмущалась» (Б. Соколов, с. 14–15.)

Подобное описание посещения еврейской портняжной мастерской, которую родители Нади собирались снять как квартиру, — очередная ложь из «биографии». А «ненависть к национальному гнету» и описание интернациональных игр во дворе — это из серии советской пропаганды о «мерзком царизме» и. «дружбе народов», — самые модные, культивируемые темы после 1917 года. Не исключено, что Надежда в зрелом возрасте (в 20-е годы XX века) занималась подобными измышлениями-воспоминаниями, однако анализ сего проведем позже. Пока же о причинах возникновения этой лжи говорить рано. Только кратко укажем, как «революционизировался» честный русский офицер К. Крупский. Можно заметить, что в автобиографической книжице «Моя жизнь», вышедшей в 1925 г., Надежда Крупская, не желая предавать память отца, полностью чернить его имя, осторожно писала: «Отец всегда очень много читал, не верил в Бога (ложь. — Авт.), был знаком с социалистическим движением Запада. В доме у нас постоянно, пока был жив отец, бывали революционеры (сначала нигилисты, потом народники, потом народовольцы) (в этом ее когда-то убедили «товарищи», но к тому времени Крупская, имея архивные материалы Российской Империи, уже знала, что это подлая ложь, опираясь на которую ее саму в юности завербовали. — Авт.), насколько сам отец принимал участие в революционном движении, я судить не могу. Он умер, когда мне было 14 лет…» С годами большевистские агитпроповцы сделали ее отца революционером, потерявшим право жить в столицах из-за своих убеждений и даже чуть ли не соучастником… народовольцев-психопатов, — польского еврея Аппельбаума, имевшего фальшивый паспорт на имя Гриневицкого, и иже с ним террористов, убивших бомбой императора Александра И.

В 1874-м давняя приятельница семьи Крупских виленская помещица Русакова пригласила на лето в гости Елизавету Васильевну с дочерью. Константин Васильевич пробыл с ними в имении недолго и выехал в Углич, где располагалась писчебумажная фабрика братьев Варгуниных, которым он, как юрист, давал частные консультации по торговым и финансовым сделкам и проводил ревизию сделок относительно юридического соответствия существующему законодательству. Эти изумительные по природной красоте места до 1917 года считались одним из священных мест Российской Империи. Здесь, как известно, был зарезан младший царский брат 9-летний царевич Димитрий. По завещанию отца Иоанна Грозного, получив в удел город Углич, царевич жил там под надзором матери и дядей из рода Нагих до 1591 г., когда вся Россия узнала о его жалостной кончине. Весть, облетевшая центр и все окраины, гласила, что сын дьяка Битяговского, управляющего хозяйством Углицкого двора и подкупленного Борисом, Данило с двоюродным братом Качаловым 15 мая средь бела дня зарезали игравшего во дворе со своими сверстниками царевича; пономарь соборной церкви, видевший сие кровавое злодейство, ударил тревогу; народ сбежался, умертвил обоих Битяговских, Качалова и других подозреваемых людей. Убийство царственного отрока (отроков) и наглость лезущих во власть самозванцев еще не раз всколыхнут православный мир…