В.Г. Макаров Array - Генералы и офицеры вермахта рассказывают.

Вопрос: В чем заключалось основное преимущество русской артиллерии?

Ответ: В вооружении исключительно большим количеством «пехотной артиллерии» и в полном обеспечении ее боеприпасами. Так называли мы, в первую очередь, русские гранатометы, которые своим количеством и обеспеченностью боеприпасами значительно превосходили немецкие на всех участках фронта. Они подрывали и без того плохое моральное и физическое состояние пехоты; напротив, находящаяся глубже к тылу немецкая артиллерия несла меньшие потери и часто имела возможность ликвидировать русские прорывы. Так называемый «Сталинский орган» (Катюша) производил в значительной мере только моральное воздействие, их эффективное действие было незначительным. Тактическое применение русской легкой артиллерии, начиная с 1943 г. было гораздо подвижнее, чем у нас. Батареи стреляли только короткое время с одного места, засеченная вражеская батарея меняла свое место самое позднее на следующую ночь.

В целом нужно сделать заключение, что применение артиллерии в Советской Армии во время войны в корне изменилось и сделало удивительные успехи. Нам же не хватало Главнокомандующего артиллерии, такого, как это было в войну 1914—[19]18 гг. (Лоссберг [195], Брухмюллер и др.).

Вопрос: Каково ваше мнение о «стрельбе коридорами» для штурмовых групп пехоты русских [196] ?

Ответ: Этот метод, насколько мне известно, новый, он стал применяться примерно с середины 1944 г. Он заключался в том, что концентрированным огнем простреливался один или два «коридора» (шириной примерно один км) через вражеские позиции, куда потом проникают группы штурмовой пехоты на прорыв. Одновременно прикрываются всеми видами оружия соседние участки, чтобы предотвратить фланговое наступление противника на наступающую штурмовую пехоту. Такой огневой коридор простреливается на большую глубину, чем это принято у русских, с наступлением штурмовых групп он переносится вглубь обороны противника. При хорошей организации собственно артиллерийской разведки, которая была удовлетворительно организована как по ширине, так и в глубину, можно легко распознать своевременно эту систему и принять контрмеры. Но все же русские имели первоначально в этом отношении значительные успехи, например, на Курляндском фронте.

В этой области американцев интересовало, в первую очередь, оперативное применение больших русских соединений, нежели их тактическое применение. Следует заметить, что русские намного ранее нас организовали свои танки в оперативном и тактическом отношении. Мы пришли гораздо позже к тому, чтобы нашей пехоте придать особые танковые части (штурмовые отряды).

Применение русскими оперативных танковых войск следовало после планомерной подготовки, сосредоточения прорыва и нападения на дальние цели. Операции всегда были хорошо замаскированы. Положительные результаты больших русских прорывов можно приписать применению танков, в котором существовало тесное взаимодействие с авиацией.

Если в немецкую оборону где-либо вбивался «клин», тогда в бой вступали русские танки, не заботясь о том, какое положение в примыкающих фронтовых флангах. Таким образом, группам вражеских танков удавалось много раз проникать далеко вглубь немецкой зоны и нарушать всю тыловую организацию. Поэтому успешное руководство противотанковой обороной было самым невыгодным образом связано с этим. Такие одиночные русские танки длительное время вели самостоятельную борьбу. Если танк был уничтожен или поврежден, то экипаж продолжал борьбу как пехота.

Особенно внушительным было, по-видимому, для американцев то ясное определение, что русские танки боролись гораздо больше и упорнее против немцев, чем к этому времени были привычны американцы и англичане на западном участке фронта. Там занимали американские танковые войска в основном те районы, которые были уже очищены от противника превосходящими силами американской авиации (в этом и заключается разница между боевой ценностью войск на Западе и Востоке).

Насколько я помню, самым удивительным было то, какое малое значение придавали американцы пехоте в бою. Правда, нужно сказать, что на Западе нигде не было таких ожесточенных боев пехоты, как это, как правило, имело место на всех участках Восточного фронта.

Американцы были очень удивлены моим определением, что русские пехотные части, которые были окружены или отрезаны немцами, не сдавались в плен, а оборонялись до последнего. Но, зато, они имели возможность сделать сравнение с английским солдатом, который сдавался в плен сразу же, как только видел себя окруженным, и у него не было возможности спастись бегством. (Это я наблюдал в последней войне и в Балканском походе 1941 г.).