Андрей Пржездомский - Секретные объекты «Вервольфа»

Вторая отметка на плане была в точке, расположенной в нескольких десятках метров от Росгартенской кирхи. Это и был объект «W-33». Майнерту следовало на месте убедиться, что в точке расположения объекта не построено никаких зданий и сооружений, что там нет глубокого котлована, образовавшегося на месте взрыва, в общем, есть шанс считать, что объект «W-33» мог сохраниться до наших дней не тронутым и не обнаруженным русскими.

Место, где когда-то стояла Росгартенская кирха, Майнерт нашел быстро. Сразу за углом медицинского училища советник наткнулся на островок зелени, где среди деревьев и кустов виднелись заросшие высокой травой камни. Рядом была остановка, на которой, устав от ожидания трамвая, стояли около десятка человек. Советник сначала повернулся спиной к зелени и, как бы выбирая лучшую точку для съемки кирпичного здания с красивыми фронтонами, продвинулся чуть в глубь кустов. Со стороны он мог бы выглядеть странным, если бы калининградцы уже не привыкли к причудам заезжих немцев, готовых фотографироваться в самых неожиданных местах: на каких-то свалках, у разрушенных сараев и у полуобвалившихся стен старых домов.

Сняв очередную архитектурную достопримечательность, Майнерт повернулся в сторону кустов и обомлел. Среди заросших обломков и камней явно проглядывала бетонная вентиляционная надстройка бомбоубежища, изъеденная следами от снарядных осколков и пуль. Сомнений не было — внизу явно сохранилось бомбоубежище, в котором жители города прятались от воздушных налетов и, возможно, укрывались в дни штурма Кёнигсберга. Но так как подземный объект «Вервольфа» под условным названием «W-33» располагался в непосредственной близости от бомбоубежища, а территория вокруг трамвайной остановки была свободна от построек, шансы в пользу того, что он сохранился, становились достаточно высокими. Довольный таким выводом, советник запечатлел на видеокамеру все, что видел: и остатки камней, заросшие травой, и вентиляционную надстройку, и трамвайную остановку со стоящими на ней пассажирами. Этого было достаточно, чтобы считать работу выполненной.

Несколько труднее оказалось с поисками дома с барельефом внутри подъезда. Майнерт заглянул вначале в один, другой, затем в третий. Везде было грязно, пахло сыростью и мало напоминало о жилых помещениях, хотя, судя по занавескам на окнах, в этих домах жили люди. Облупившаяся краска на стенах, покосившиеся двери, запыленные окна — все это было слишком далеко от понятия домашнего уюта и нормального человеческого жилья.

Наконец, заглянув в дверной проем и увидев старинную деревянную дверь с восьмиугольным окном, Майнерт интуитивно почувствовал: здесь! Он шагнул в подъезд и сразу увидел то, что искал: на стене, окрашенной грязно-салатовой краской, уже изрядно облупившейся, отчетливо был виден барельеф — широкая ваза со множеством роз, две из которых свесились по краям, и причудливые птицы с длинными хвостами и маленькими хохолками, сидящие среди роз. «Нашел! Нашел! — обрадовался Майнерт. — Нашел даже то, что не надеялся найти! Теперь можно считать задание выполненным и остаток сегодняшнего вечера отдохнуть с чувством исполненного долга!»

Чувство хорошо выполненной работы дополнялось ощущением того, что здесь, в России, теперь можно достичь очень многого, прежде всего с точки зрения профессионального разведчика. Масса многообещающих контактов, недвусмысленные предложения о сотрудничестве, прозрачные намеки о готовности сообщить любую информацию за необременительные услуги. Майнерт только сейчас вспомнил мимолетную встречу с одним русским, которая состоялась накануне в Доме гуманитарного взаимодействия: подобострастный взгляд, суетливость в движениях, вкрадчивый голос. Человек, назвавший себя исследователем-краеведом, почему-то сразу предложил поговорить в каком-нибудь укромном месте об известных ему ценностях, принадлежавших немцам и якобы спрятанных в подвале на пустыре в черте города. В глазах у собеседника был заметен явно нездоровый блеск, и Майнерт без колебаний решил воздержался от развития контакта. «Не исключено, что это всего лишь подстава ФСБ, — подумал он. — А если даже и не так, то людей с психическими отклонениями на почве кладоискательства здесь предостаточно. Мне только еще не хватало связаться с психом». Он быстро отделался от навязчивого «краеведа», сунув ему свою визитную карточку и что-то буркнув о возможной встрече во время следующего приезда в Калининград.