Евгений Егоров: ПОХОД РУССКОЙ АРМИИ В ИНДИЮ (проект 1855 года)

Итак, очевидно, что Англия не должна ничего опасаться со стороны этих народов до тех пор, пока они предоставлены самим себе, без постороннего для них влияния.

Но если бы другой великан, равносильный Англии, явился на берегах реки Индуса и, развернув военное знамя, сказал этому подавленному поколению: “Народы и владетели Индостана! Именем Аллаха и царя русского мы пришли освободить вас от ненавистного ига англичан, — пришли не покорять, а возвратить вам похищенное. Мусульмане, райпуты, маграты, полигары, раи и набобы, восстаньте на изгнание чужеземцев, завладевших вашими престолами, землями, золотом, мануфактурами, — проливших столько крови вашей для собственного обогащения, — вступите в ваши прежние права и владения!” О, тогда обстоятельства совершенно изменятся; тогда! все эти, [607]по наружности, разъединенные народы, как песчинки степей их, гонимые вихрем, вздымаясь, понесутся под знамена своих избавителей. Одно уже столкновение этих двух великанов произведет внезапную бурю и потрясет политическую атмосферу Индии. Разделенные прежде частицы начнут теперь, по закону притяжения, притягиваться, соединяться на всех точках, одной общей всем идеей, — и горе тому, на кого будет направлено их нападение. В стране, раздробленной на бесчисленное множество партий, без общей политической связи, готовой всегда подчиниться новому победителю, наполненной всякого рода бродягами, ищущими случая присоединиться ко всякому явившемуся предводителю, — в такой стране первое успешное дело, первая разделенная добыча послужат к быстрому образованию целых легионов. И чем дольше продолжится борьба, тем более новые конфедерации будут возрастать, укрепляться и, наконец, составят одну несокрушимую массу народа. Одним словом, день, когда русская армия станет на берегах реки Инда, будет последним днем Ост-индской компании.

Но чтобы все эти рассуждения не показались воздушными замками или игрою одного воображения, мы можем вперед вычислить, почти математически, сопротивление, которое в состоянии противопоставить завоевателю великобританское правительство.

Предположим, что русская армия расположилась в верхней части р. Индуса перед Пешаваром или Дера-Измаил-Ханом; посмотрим, какую наибольшую силу она может встретить при первом нападении на Индию. Мы определим эту силу по той, которую лорд Эленборо считал необходимым развернуть, чтобы поразить воображение индийцев и восстановить высокое мнение о могуществе британского правительства в Индии, прежде бедственных потерь его в Афганистане. Не подлежит сомнению, что лорд Эленборо употребил для этого всевозможные усилия, потому что английское могущество, уничтоженное в то время, имело крайнюю нужду восстать во всем своем величии, чтобы устрашить вселенную. Итак, чтобы прикрыт отступление на Кабул и собрать остатки первых неудач, англоиндийское правительство двинуло четыре армии: две действующие и две резервные. Первая действующая армия генерала Поллока в Жюллалабаде, состояла из двух дивизий, силою обе в 14,500 человек; вторая, под начальством генерала Нотса, в 21,500, в двух дивизиях; резервные армии имели 18,600 человек. Все же четыре армии заключали в себе до 55,000 человек европейцев и туземной милиции.

Если к этому добавить 6,000 разбитых в Кабуле, то окажется, что Англия доказала возможность, в случае необходимости, сосредоточить на северо-западной границе Индии армию в 61,000 человек под ружьем, в числе которых до 15,000 европейцев. Имеет ли она средства выставить более, если бы русское войско явилось когда-нибудь на этой границе? Можно [608]положительно отвечать, что при настоящем ее военном устройстве она не только более, но даже и показанного числа 61,000 чел. выставить не в состоянии, и вот почему именно: для сформирования резервных армий, о которых мы говорили выше, потребовалось бросить без защиты некоторые весьма важные пункты: города Лудианах и Кернуль, где было сложено огромное количество провианта, оставались каждый под прикрытием только одного батальона туземцев. Варрейли, находящийся в центре народонаселения афганского племени, буйного и многочисленного, прикрывали только 2 батальона туземной пехоты и 2 эскадрона иррегулярной кавалерии. Из гарнизонов многих других городов нельзя было взять ни одного человека, так что из мадрасского и бомбейского президентств взяли все, что только можно было взять, — и это для нападения на афганское нерегулярное войско. При нравственном же впечатлении, которое произведет нашествие русской армии, такие слабые гарнизоны были бы уже недостаточны для содержания края в повиновении, и тогда никак нельзя будет отважиться оставить все, сколько-нибудь, важные пункты, без особенного наблюдения.