Жан Маркаль - Тайна святого Грааля - От Ренн-ле-Шато до Марии Магдалины

В злоключениях и опасностях, выпавших на долю героя, ему верой и правдой служил щит, принадлежавший Иосифу Аримафейскому. Наконец, после всех перенесенных тягот и приключений Перлесво излечил Короля-Рыбака, но последний через некоторое время скончался. Королем Грааля стал Персеваль, что, впрочем, не помешало ему отправиться навстречу другим приключениям, перед тем как обосноваться в замке, охраняющем «sangral». Но однажды герой увидел корабль с ярко-красными крестами на парусах и, взойдя на него, отправился в путешествие. С тех пор более никто не видел Грааля; никто не мог отыскать дорогу к таинственному замку, в котором он хранится. Единственным, кто оставался в замке Грааля, был отшельник, увековечивший события, которые некогда в нем развернулись, однако вскоре не стало ни отшельника, ни самого замка. Так заканчивается этот запутанный, богатый различными сведениями роман, найденный в латинской рукописи, которая хранилась «на острове Авалон», то есть в аббатстве Гластонбери. На его страницах Грааль впервые предстает в виде кубка, предназначенного для исполнения христианского обряда: таким его рисует нам автор. Но что может быть в этом кубке? Этого мы не знаем, поскольку, как говорит сам автор, «не нужно говорить о вещах, служащих таинствам».

Утомившись в этом сражении, не имея сил даже на то, чтобы спешиться, он засыпает, и конь привозит спящего хозяина к воротам чудесного сада. Это сад прекрасной Брюнисанды, юной сироты, наследницы огромного владения. Однако вот уже семь лет Брюнисанда живет в печали: четырежды в день и трижды в ночь плачет она от непонятной тоски и грусти, а вместе с ней горько плачут и стонут все обитатели замка. Единственное утешение Брюнисанды — прогулки в саду, во время которых она наслаждается волшебным пением живущих в нем птиц. Брюнисанда одета в дорогое шелковое платье; ее тонкие светлые волосы искусно увиты золотыми нитями. Она очень красива; сияние ясного лица Брюнисанды, не меркнущее ни днем ни ночью, настолько сильно, что им освещены все, кто находится рядом с юной девой [21] Jaufré, éd. Brunei, vers 3040 et suivants. .

При знакомстве с этим эпизодом возникает ощущение, что мы в очередной раз наблюдаем за процессией Грааля: в руках Брюнисанды нет ни волшебного кубка, ни блюда с отрубленной головой, однако сверхъестественный свет, который Кретьен де Труа приписал таинственному сосуду, излучает сама героиня. Помимо этого, страдания, которые испытывает прекрасная дева, а вслед за ней и окружающие, напоминают о «горестных стонах», коими разражались при виде отрубленной головы сотрапезники Передура.

Героем этого повествования является некто Джауфре (окситанский вариант имени Готфрид), спутник короля Артура. Как-то раз, когда при дворе короля собралось множество рыцарей, среди них оказался и некий воин по имени Толат, который бросил вызов королю Артуру и оскорбил королеву Гвиневру, убив одного из ее верных товарищей. К слову сказать, убил он его копьем, что вновь отсылает нас к «предательскому удару», или «мучительному удару, который стал причиной ранения Короля-Рыбака» и запустения некогда процветавшего королевства. Желая спасти королевский двор от бесчестья и восстановить справедливость, Джауфре поклялся разыскать убийцу, однако, сбившись со следа, заблудился и очутился в саду Брюнисанды, жертвы проклятия, нависшего над ней и ее владениями.

Образ Брюнисанды вызывает у нас несколько вопросов. В Окситании ее именем, дошедшим до нас в провансальской огласовке, называли некоторые дороги, построенные римлянами, — «дороги Брюнисанды»; подобные названия можно найти на северо-востоке Франции или в Бретани — «дороги Брюнего» или «дороги Are». В каждой из этих местностей именами Брюнисанды, Брюнего и Are обозначали одно и то же божество, покровительницу дорог и перекрестков, подобную греческой Гекате. Вероятно, это божество внушало страх — по крайней мере, его цветом всегда был черный, что отразилось и в самом имени Брюнисанды, и в названии ее замка Монбрюн. В таком случае ответ напрашивается сам: в образе Брюнисанды угадываются смутные очертания женщины-божества, которую впоследствии христианство преобразило в Черную деву; подтверждением догадки может служить и то, что в именно в Окситании больше всего Черных дев.

Однако можно пойти еще дальше. Германский корень «brun», ставший «braun» в немецком и «brown» в английском, означает не только «коричневый», как во французском, но и «сверкающий», что прекрасно подходит к описанию светозарной таинственной Брюнисанды. Окончание этого имени соответствует другому корню, найденному в окситанском языке: «sens», то есть «грудь». Довольно интересное наблюдение, особенно если учесть, что слово «brun» — кельтского происхождения и соотносится с валлийским «bron», которое означает то же самое: «грудь», «чрево». Не слишком ли много совпадений?.. Вполне возможно, что имя «Брюнисанда» вобрало в себя семантику нескольких древних корней, что делало ее либо «Черной (коричневой) грудью», либо «Сверкающей грудью»; все эти толкования нисколько не противоречат друг другу, более того: замок Монбрюн стоит на круглом холме, то есть на «груди» (разумеется, в переносном смысле). Подобные значения в равной степени могут характеризовать образ богини-матери.