Жан-Ноэль Робер - Повседневная жизнь Древнего Рима через призму наслаждений

Начиная с конца Республики, но особенно в период Империи, загородная вилла становится настоящим раем для наслаждений. Изначально слово «вилла» означало ферму сельскохозяйственного назначения, часто управлявшуюся экономом, которую посещал хозяин, наблюдая за правильным использованием своих земель. Постепенно богатые городские собственники начинают приезжать в деревню в поисках отдыха и развлечений. Ферма обзаводится домом, предназначенным для хозяина и более роскошным, чем остальные строения. Потом забота об обработке земли отходит на второй план, и самые богатые из римлян строят на фермах великолепные дворцы, где в полной мере наслаждаются прелестями бытия. Однако римлянин не забывал и о первом предназначении фермы, и вилла включала в свой состав сельскохозяйственные угодья.

На протяжении веков эти дома становятся все более и более роскошными. Но назначение их остается неизменным и свидетельствует о все той же любви римлянина к природе. В то время как римский дом, как мы видели, остается полностью замкнутым, оставляя открытым лишь маленький внутренний атриум, вилла все более открывается навстречу окружающей ее природе, саду, широким бухтам. У ее обитателей создается впечатление, что они полностью открыты миру, имея над головой лишь крышу, защищающую от солнца и дождя. Главную роль в концепции дома играет ориентация по солнцу. На первое место выходит сад, а вместе с ним и перистиль. Атриум отодвигается на второй план, и часто именно через перистиль попадают на виллу. Эта тенденция становится заметной уже в республиканскую эпоху даже в самых скромных домах. Вилла, которую имел в Сабине благодаря Меценату Гораций, являет такой пример. Она хотя и не слишком большая, но ориентирована таким образом, что одно крыло дома заливало солнце, в то время как другое погружено в приятную тень. Большой, в две с половиной тысячи квадратных метров, сад был огражден криптопортиком — большой крытой галереей шириной больше трех метров, позволявшей прогуливавшемуся там в любое время находиться по желанию то в тени, то на солнце. О том же позаботился Цицерон, когда пытался перестроить старый фамильный дом, чтобы придать ему надлежащие блеск и комфорт. В письмах, адресованных брату, он настаивает на сохранении сада и на изменении его планировки, позволяющей наслаждаться прохладой с наибольшим комфортом.

В самом деле, естественное, природное обрамление остается очень важным, и пейзаж играет первостепенную роль в наслаждении, которое получает владелец такой роскошной виллы. Это поистине жемчужина, помещенная в естественную среду. Гораций уже обрел «необширное поле, / Садик, от дома вблизи непрерывно текущий источник, / К этому лес небольшой!». Амфитеатр холмов, море, река являются элементами идеального обрамления. Подробно описывая одну из двух своих вилл, Плиний все время возвращает своего читателя к природному ее окружению. Так он представляет свое владение в Тоскане:

«Общий вид местности прекрасный: представь себе огромный амфитеатр, такой, который может придумать только природа. Широко раскинувшаяся равнина опоясана горами, вершины которых покрыты высокими старыми рощами. Охота там занятие обычное, дичь разнообразная. Дальше спускаются по горе леса, откуда берут листья на корм скоту; между ними холмы с жирной почвой (если даже будешь искать здесь камни, вряд ли они попадутся), плодородием не уступающие полям на равнине; обильная жатва тут ничуть не хуже, только вызревает позднее. Ниже по всему боковому склону сплошные, широко и далеко раскинувшиеся виноградники представляют вид однообразный; по краю они как бы окаймлены деревьями, по которым вьются лозы. Дальше идут луга и поля — поля, которые могут поднять только очень крупные волы и самыми крепкими ралами; при первой вспашке из вязкой земли выворачиваются такие глыбы, что совсем их измельчить удается только при девятой. Луга в пестрых цветах с клевером и другими нежными травами, всегда мягкими, словно весенними: их питают непересыхающие источники, но даже там, где воды много, болот не бывает. Земля здесь со склоном, и вся вода, которую она получает, но не впитывает, стекает в Тибр. Он пересекает поля, судоходен, и по нему везут в Рим и зерно, и плоды, но только зимой и весной; летом он мелеет, русло у него высыхает: назвать его полноводной рекой в это время нельзя, но по осени опять можно. Ты получишь большое наслаждение, если оглядишь всю эту местность с горы; тебе покажется, что ты видишь не просто земельные угодия, а картину редкой красоты: куда ни обратишь глаза, они будут отдыхать на этом разнообразии, на этой упорядоченности» [89] Письма Плиния Младшего, V, 6, 7–13. .