Джек Лондон - Потерявший лицо

- Я слишком мудр, чтобы умереть. Я знаю великое лечебное снадобье. Только я один знаю это снадобье. Поскольку я не собираюсь умирать, я готов в обмен дать тебе это средство.

- Что это за средство? - потребовал ответа Макамук.

- Это особенное средство.

Субьенков сделал вид, словно он колеблется, стоит ли делиться своим секретом.

- Ладно, тебе я скажу. Если каплей этого зелья помазать кожу, то она становится твердой, как скала, и прочной, как железо, и никакое оружие не может его рассечь. Самый сильный удар ничего не может с ней сделать. Костяной нож против нее все равно что комок грязи, от нее отскочит даже стальной нож, какие мы раздавали вам. Что ты мне дашь за секрет этого зелья?

- Я подарю тебе жизнь, - ответил Макамук через переводчика.

Субьенков презрительно расхохотался.

- И ты будешь до смерти рабом в моем доме, - продолжал Макамук.

Поляк расхохотался еще более презрительно.

- Пусть мне развяжут руки и ноги, и тогда мы будем разговаривать.

Вождь сделал знак, и когда Субьенкову освободили руки, он сделал самокрутку и закурил.

- Это глупые слова, - сказал Макамук, - нет такого зелья. Не может быть. Нож сильнее любого зелья.

Вождь был настроен скептически, но все-таки он колебался. Он не раз видел, как охотникам за мехами удавались всякие дьявольские фокусы. Он не мог ни в чем быть уверен.

- Я сохраню тебе жизнь, и ты не будешь рабом, - заявил он.

- Этого мало.

Субьенков играл свою роль абсолютно хладнокровно, как будто торговался за лисий мех.

- Это великое снадобье. Много раз оно спасало мне жизнь. Я хочу получить нарты и собак, и чтобы шестеро твоих охотников сопровождали меня вниз по реке и в безопасности проводили до последней ночевки перед Михайловским редутом.

- Ты должен жить здесь и обучить нас всем твоим дьявольским штукам, был ответ.

Субьенков молча пожал плечами. Он выпускал табачный дым в морозный воздух и с любопытством рассматривал то, что осталось от казака-гиганта.

- А это? - неожиданно сказал Макамук, показывая на шею Субьенкова, где виднелся синеватый шрам от ножевого удара, который ему нанесли на Камчатке во время какой-то ссоры. - Твое зелье - плохое зелье. Лезвие было сильнее, чем твое средство.

- Тот, кто нанес удар, был очень сильный человек. - Субьенков оценивающе взглянул на Макамука. - Сильнее, чем ты, сильнее самого сильного твоего охотника, сильнее, чем был он.

И опять он пнул носком своего мокасина казака; тот являл собой отвратительное зрелище. Хотя Большой Иван и потерял сознание, его измученное пытками тело еще цеплялось за жизнь.

- И, кроме того, зелье было слабым. В тех местах не было нужных мне ягод, которых полно, как я вижу, в ваших краях. Здесь средство будет сильным.

- Я отпущу тебя вниз по реке, - сказал Макамук, - и дам тебе нарты, собак и шестерых охотников.

- Ты слишком долго раздумываешь, - последовал холодный ответ. - Ты оскорбил мое средство тем, что не сразу принял мои условия. Слушай же, теперь я требую большего. Я хочу получить сотню бобровых шкур. - Макамук насмешливо усмехнулся. - Я хочу получить сотню фунтов сушеной рыбы. Макамук кивнул головой, рыбы было вдоволь, и она мало чего стоила. - Я хочу получить двое нарт, одни для меня и вторые для моих мехов и рыбы. Кроме того, пусть мне вернут ружье. Если тебя не устраивает моя цена, то имей в виду, что она вскоре увеличится.

Якага что-то шепнул на ухо вождю.

- А как я узнаю, что твое зелье настоящее? - спросил Макамук.

- Это очень легко. Прежде всего я пойду в лес...

Якага опять стал шептать на ухо Макамуку, который недоверчиво покачал головой.

- Ты можешь послать со мной двадцать охотников, - продолжал Субьенков. - Я должен найти ягоды и корни; из которых варится средство. Потом ты приготовишь нарты, нагрузишь их рыбой и бобровыми шкурами, положишь туда ружье и отберешь шестерых охотников, которые пойдут со мной, а когда все будет готово, я натру зельем шею и положу голову вот на это бревно. И тогда пусть самый сильный твой охотник возьмет топор и трижды ударит меня по шее. Ты сам можешь трижды ударить меня.

Макамук стоял с разинутым ртом, дивясь этому новому для него и самому удивительному чуду охотников за мехами.

- Но имей в виду, - торопливо добавил поляк, - что перед каждым ударом я должен заново смазывать шею своим зельем. Топор - штука тяжелая и острая, и я не хочу, чтобы произошла ошибка.

- Ты получишь все, что требуешь, - торопливо закричал Макамук. Готовь свое зелье.

Субьенков постарался скрыть свою радость. Он вел отчаянную игру, и оступиться было нельзя. Он высокомерно произнес: