Джозеф Фаррелл - Черное солнце Третьего рейха. Битва за «оружие возмездия»

Однако, если проект обернется неудачей, он станет мишенью беспощадной критики [65] Меморандум сенатора Джеймса Ф. Байрнса президенту Франклину Д. Рузвельту от 3 марта 1945 года цитируется по: Harald Fath, «Geheime Kommandosache — S III Jonastal und die Siegeswaffenpro-duktion: Weitere spurensuche nach Thiiringens Manhatten Project» («Секретое задание — ставка III в Йонаштале и создание оружия победы: дальнейшие поиски следов «Манхэттенского проекта» в Тюрингии») (Schleusingen, Amun Verlag, 2000), стр. 41, где данный документ приводится на языке оригинала. .

В своем меморандуме сенатор Байрнс подчеркивает реальные проблемы, с которыми столкнулся «Манхэттенский проект», и реальное, хотя и несомненно не известное широкой общественности положение дел, в котором оказались союзники в конце 1944 — начале 1945 года: несмотря на подавляющее превосходство западных союзников и Советского Союза над Третьим рейхом в обычных видах вооружения, вылившееся в широкомасштабные успехи на всех фронтах, существовала высокая вероятность вынужденного «ничейного исхода» в том случае, если Германия применит атомные бомбы в значительном количестве и тем самым повлияет на политическую ситуацию в западных державах. Существенно истощив запасы обогащенного урана решением перенаправлять его на получение оружейного плутония (а плутониевая бомба все равно никак не смогла бы взорваться с имеющимися в распоряжении союзников детонаторами) и не располагая достаточным количеством урана д ля создания урановой бомбы, союзники пришли к выводу, что «все их начинания обречены на провал» [66] Hydrick, op. cit, p. 13. . Причем не просто на провал: в конце 1944 — начале 1945 года эксперты всерьез опасались полной катастрофы и кровавой бойни.

Но если запасы оружейного урана в конце 1944 — начале 1945 года после двух лет исследований и производства действительно составляли лишь меньше половины необходимого, что и вызвало беспокойство сенатора Байрнса, каким образом американцам удалось получить недостающее количество урана-235 за считаные месяцы с марта до начала августа, когда «Малыш» был сброшен на Хиросиму? Как они смогли совершить такой подвиг, в то время как за почти три года работ в рамках «Манхэттенского проекта» им удалось произвести оружейного урана меньше половины от необходимой критической массы? Откуда появился недостающий уран-235? И как удалось решить насущную проблему детонаторов для плутониевой бомбы?

Разумеется, ответ на этот вопрос таков: поскольку в рамках «Манхэттенского проекта» выработать необходимое количество обогащенного урана за столь малый срок — месяцы вместо лег — было невозможно, значит, запасы были пополнены из внешних источников. А как видно из предыдущей главы, на тот момент существовал только один источник, обладавший технологиями, необходимыми для обогащения урана в столь значительных объемах. И этим источником была нацистская Германия.

Однако проблемы с недостающим ураном имелись не только у «Манхэттенского проекта». Германия, похоже, также страдала «синдромом пропавшего урана» в дни, непосредственно предшествующие окончанию войны и сразу после нее. Но в данном случае объемы пропавшего урана исчислялись не десятками килограммов, а сотнями тонн. В этом месте имеет смысл привести пространную выдержку из блистательной работы Картера Хидрика, чтобы всесторонне исследовать данную проблему:

Начиная с июня 1940 года и до конца войны Германия вывезла из Бельгии три с половиной тысячи тонн ураносодержащих веществ — почти втрое больше того, что имелось в распоряжении Гровса… и разместила их в соляных шахтах под Штрассфуртом на территории Германии. Гровс заявляет, что 17 апреля 1945 года, когда война уже близилась к завершению, союзникам удалось захватить около 1100 тонн урановой руды в Штрассфурте и еще 31 тонну во французском порту Тулуза… И он утверждает, что больше урановой руды у Германии никогда не было, тем самым показывая, что Германия никогда не располагала достаточным количеством материала или для переработки урана в сырье для плутониевого реактора, или для его обогащения методом электромагнитной сепарации.

Очевидно, что, если в свое время в Штрассфурте хранилось 3500 тонн, а захвачено было только 1130, остаются еще приблизительно 2730 тонн — а это по-прежнему вдвое больше того, чем располагал «Манхэттенский проект» на протяжении всей войны… Судьба этой пропавшей руды неизвестна и по сей день…