Мануэль Саркисянц: Россия и мессианизм. К «русской идее» Н. А. Бердяева

Русская народная религиозность унаследовала от дохристианской эпохи представление о Матери Земле. Земля уподоблялась материнской утробе; этот образ, в свою очередь, ассоциировался с Богородицей, спускающейся в преисподнюю. И все это вместе воспринималось в контексте соборности — как общий источник всякого сущего, к которому это сущее возвращается после смерти. Так, для Платона Каратаева, воплощающего идеал личности, как его понимал Толстой, отдельное, автономное существование не имеет значения. По словам Глеба Успенского, который назвал это мироощущение главной силой России, такая жизнь не любила ни себя, ни других в качестве отдельных личностей; с чем бы она соединялась, для всего она становилась податливым материалом; сотни тысяч таких жизней ежедневно умирают в России, раздавленные, как трава, и сотни тысяч рождаются, как трава ( Успенский . «Сила Земли». Т. 5. С. 192; ср.: Г. Федотов . Русский человек // Новый Град. Нью Йорк, 1952. С. 81 и сл.).

Ср. знаменитые строки В. Я. Брюсова, написанные накануне революции: «Но вас, кто меня уничтожит / Встречаю приветственным гимном» («Грядущие гунны»). О восприятии этих идей в русской литературе см., в частности: С. А. Венгеров . Русская литература двадцатого века. М., 1911. Т. 2. Кн. 6. С. 263; а также книги Л. С. Козловского и Леонида Андреева.

Н. А. Бердяев противопоставлял принцип соборности и концепцию всеобщего спасения (и всеобщего проклятия), сформулированную Достоевским, воззрениям Фомы Аквинского, согласно которым праведники блаженствуют в раю как раз муками грешников в преисподней (ср.: Н. Бердяев . Русская религиозная идея // ПРРС. С. 13 и сл.).

Согласно политической концепции славянофильства, как ее сформулировал Константин Аксаков, русский народ добровольно отказался от того, чтобы управлять собою, а стало быть, и от политической свободы, с тем, чтобы обеспечить себе духовную и нравственную свободу (т. е. свободу от бремени власти). В этом идеале самодержавие должно, по мнению Аксакова, нести бремя политической власти, предоставляя народу духовную свободу (ср.: К. С. Аксаков . Записка о внутреннем состоянии России // Теория государства у славянофилов. Сборник статей. СПб., 1898). Эти представления никоим образом не следуют ни из общехристианского церковного учения о государстве, ни из сакрализации власти, традиционной для европейского средневековья (ср.: N. Riasanovsky . Russia And the West In the Teachings of the Slavophiles. Cambridge, USA, 1952. P. 151). Макс Шелер полагал, что такое отношение подчиненных к господам можно сформулировать в следующих словах: «Бедняга, какую ношу взвалил Господь на твои плечи: тебе приходится властвовать надо мною и, стало быть, нести ббльшую часть зла, наполняющего этот мир, нежели мне!» «Эта внутренняя установка, полностью уничтожающая последние следы уважения к авторитету, должна вместе с тем увековечивать любой авторитет, да и любого рода тиранию, ибо она… отвергает изнутри власть, рассматривая ее как „зло“, но вместе с тем отвергает и власть… по отношению к властителю» (см.: Max Scheler. Bd. 1. S. 17If; сходное рассуждение можно найти у А. Ф. Керенского, см.: A. Kerensky . The Crucifixion of Liberty. N. Y., 1934. P. 30f).

Для всего московского периода оставалось характерным византийское представление о Христе-Пантократоре (ср.: Fedotov . Religious Mind. Vol. 1. P. 390ff).

Судя по воспоминаниям петербургского шефа Царской Охраны, генерала Герасимова (за 1905–1909 гг.), эта организация большевиками интересовалась очень мало, уделяляя огромное внимание эсерам ( Aleksander Gerassimoff . Der Kampf gegen die erste russische Revolution. Frauenfeld, 1934. S. 24–25, 89, 123–138).

В. И. Ленин назвал народничество «абсолютно реакционным» ( В. И. Ленин . Полное собрание сочинений. 3-е изд-е. Т. 3. С. 189). В другом месте он охарактеризовал народничество и его идеологию как гнилую и вонючую падаль ( В. И. Ленин . Что делается в народничестве и что делается в деревне // В. И. Ленин. Сочинения. 2-е изд-е. М., 1930. Т. 16. С. 312). Народничество, утверждал Ленин, не содержит «ни грана» социализма ( В. И. Ленин . Памяти Герцена // В. И. Ленин. Сочинения. М., 1929. Т. 15. С. 466). Такие ленинские высказывания цитировались во всех сталинских работах, посвященных народничеству; большевизм сформировался в непрерывной борьбе против народничества (ср.: Г. Шестаков . Разгром Лениным идеалистической социологии народничества. М., 1951). Принадлежавшая к народникам Вера Засулич, чей выстрел в Трепова (1878) можно назвать первым «террористическим» актом русской революции, сравнивала Ленина с Иродом и ненавидела его больше, чем Вильгельма II (см.: Т. А. Богданова . В. И. Засулич о… пути… освобождения России // Русская эмиграция до 1917 года — лаборатория революционной мысли. СПб., 1997).