Эндрю Коллинз - Проклятие Тутанхамона

Учитывая глубокий интерес пятого графа ко всему оккультному, нет сомнения, что подобное предупреждение действительно мучило разум графа. Тот факт, что оно пришло от всемирно известного предсказателя графа Луи Амона, почитателями которого они были вместе с Маршаллом Холлом, еще более усилил его озабоченность.

Нигде не сказано о том, какие чувства обуревали Карнарвоном во время вскрытия гробницы, и о том, чувствовал ли он, что ему суждено испытать на себе кармическую кару за сделанное им открытие. Но, по словам Артура Мэйса, одного из членов группы Картера, представлявшего музей искусств Метрополитен, Карнарвон «был одним из самых суеверных людей, с которыми мне когда-либо доводилось встречаться». [224] 31 Lee…the grand piano came by camel: Arthur С Mace, the neglected Egyptologist, p. 111.

Картер, напротив, во втором томе своего труда «Гробница Тут. анх. Амона» решительно отвергал идею проклятия в связи со смертью лорда Карнарвона. В конце предисловия он утверждает, что не намерен «повторять смехотворные истории, выдуманные об опасностях, поджидающих в этой гробнице… и способных уничтожить проникших в нее». [225] 32 Carter, The Tomb ofTut.ankh.Amen, II, p. xxv. Более того, он говорит: «Насколько нам известно, проклятия подобного рода не играли никакой роли в египетском ритуале». [226] 33 Ibid. Однако эти слова не отражают его истинного мнения, поскольку в статье, опубликованной в «Дейли Экспресс» на следующий день после кончины Карнарвона, сам Картер всего несколько дней назад говорил своему другу: «Эта гробница принесла нам несчастье». [227] 34 'Lord Carnarvon's last hours: sudden failure of hotel lights», Daily Express, 6 April 1923, p. 1. Более того, во введении к неопубликованным мемуарам тогдашнего британского вице-консула в Каире, сэра Томаса Сесила Рэппа (1893–1984), говорится:

«Он [Картер] слишком страдал от суеверного чувства, что смерть лорда Карнарвона явилась карой судьбы за нарушение вечного покоя усопших, карой, которая может распространяться и на него. Однако он прожил после этого еще семнадцать лет». [228] 35 Rapp, unpublished memoirs (GB165 — 0234), Private Papers Collection, Middle East Centre, Oxford.

Это весьма важное признание, никогда прежде не публиковавшееся, которое раскрывает наиболее уязвимую сторону характера Картера. Его участие в спиритических сеансах в Хайклер Касл и даже способность понимать слова, произносимые леди Канлифф-Оуэн по-коптски, явно намекает на то, что он, как и его друг и покровитель, руководствовался духовными устремлениями, неразрывно связанными с наследием Древнего Египта.

Несомненно, пятый граф Карнарвон чувствовал себя не вполне комфортно, прочтя письмо от Амона вскоре после нелегального проникновения в Погребальную Камеру и изъятия из нее ряда реликвий для собственных целей. Но какую же цену придется заплатить за это? Амон явно думал об этом, и у Карнарвона были все основания размышлять о том же, ибо в противоположность тому, что писал в своей книге Картер, в гробницах иногда находят магические формулы, цель которых — отпугнуть грабителей. Так, например, в своей книге «Тутанхамон и другие эссе», спешно изданной в 1923 г. на волне массового интереса широкой публики ко всему, связанному с Египтом, Артур Уэйгалл приводит проклятие, начертанное на погребальной статуе человека по имени Урсу, инженера-шахтера, жившего менее чем за сто лет до Тутанхамона:

«Того, кто покусится на мое имущество или потревожит мою гробницу, или извлечет мою мумию, того покарает бог Солнца. Он не передаст эти сокровища своим детям, и сердце его не испытает радости от жизни; он не получит воды (чтобы напоить дух свой) в гробнице, и душа его будет навеки уничтожена». [229] 36 Weigall, Tutankhamen And Other Essays, p. 137.

Подобные же проклятия найдены и в других гробницах. Например, Уэйгалл цитирует другой пример, написанный на стене гробницы Хархуфа в Асуане, датируемой эпохой VI династии, ок. 2340 г. до н. э.:

«На всякого человека, который войдет в эту гробницу… я наброшусь, словно [хищная] птица; и да осудит его великий бог». [230] 37 Ibid, pp. 137-8.

Было бы неправильным думать, что Карнарвон не подозревал о подобных проклятиях и о том, что, нарушая покой египетской гробницы, он становится игрушкой в руках оккультных сил. На людях он гнал прочь от себя подобные мысли, но когда он оставался наедине с собой, они не давали ему покоя. Возможно, в поисках ответа на этот вопрос или хотя бы утешения он и обращался к своему личному ясновидящему и хироманту, известному по имени Бельма.