Сергей Марков - Путь к Большой Земле

Е. Ф. Муравьева (1771–1848) была главным лицом, через которое декабристы поддерживали связь с внешним миром. Она переправляла в Сибирь письма и посылки, находила надежных нарочных и сообщала близким и друзьям декабристов вести, полученные из Сибири. Повидавшись с К. Ф. Муравьевой два раза, Лаврентий Загоскин принял ее просьбы навестить сыновей в Урике.

Вскоре в московский дом Российско-Американской компании, что в Чернышевском переулке, где остановился Л. А. Загоскин, явился человек в форме штаб-офицера Института путей сообщений. В этом ведомстве служили три двоюродных брата Лаврентия Загоскина, которые были товарищами декабриста Павла Бобрищева-Пушкина (1802–1865). Незнакомец оказался его братом. Штаб-офицер просил Загоскина узнать о судьбе брата.

9 февраля 1839 года путешественник заехал в родную Пензу проститься со своим отцом, отставным секунд-майором Алексеем Николаевичем Загоскиным. Из Пензы Лаврентий Алексеевич двинулся в Сибирь.

На пути в Иркутск Загоскин отыскал через одну из сибирских контор Российско-Американской компании поселенца Бобрищева-Пушкина, жившего в Томске «Впервые я увидел человека, безропотно носившего крест, ему посланный», — пишет Л. А, Загоскин об этой встрече

С 17 марта по 9 мая Х839 года путник прожил в Иркутске, часто посещал дом просвещенного и гостеприимного купца Медведникова, променивавшего аляскинскую и сибирскую пушнину на китайские товары. Медведников рассказал о жизни изгнанников в Сибири.

Как только сошел снег, Л. А. Загоскин взял верховых лошадей, нанял проводника и двинулся в село Урик, где жили братья Муравьевы и их товарищи. Оно находилось верстах в двадцати к северо-западу от Иркутска.

На восьмой версте пути Загоскин увидел огромную постройку какого-то необыкновенного вида и узнал, что в этом доме живет старейший ссыльный Новоселов. Загоскин спешил к Муравьевым и поэтому ограничился лишь очень краткой беседой с Новоселовым.

Загоскин пишет, что Новоселов был сослан Павлом I.

(Я установил, что Новоселов жил под вымышленной фамилией, поскольку ссыльнопоселенцам нередко запрещалось называться их подлинными именами. Это оказался не кто иной, как Василий Романович Щегловский (1737–1843). Сослан он был по произволу Г. А. Потемкина-Таврического, но не при Павле I, а при Екатерине II, в 1790 году. Герой турецкого и крымского походов, участник боев за Очаков, Щегловский чем-то пришелся не по душе Потемкину, и всесильный вельможа отправил неугодного ему офицера «по ордеру» в Сибирь. Помилован Щегловский был лишь 22 марта 1839 года, когда ему исполнилось… 102 года. Но, вероятно, он выглядел неплохо для своих лет, потому что Л. А. Загоскин даже не упомянул о древнем возрасте иркутского пленника.

Жаль, что любознательный путешественник не разговорился с Новоселовым-Щегловским: он мог бы узнать немало подробностей о жизни этого патриарха восточносибирских ссыльных!)

Дом братьев Муравьевых стоял на краю села Урик. Навстречу Загоскину вышел Александр Муравьев (1802–1853), бывший кавалергард и член Северного общества. Слегка заикаясь, он взял гостя за руку и повел в дом.

Загоскин очутился в огромном кабинете, стены которого были сплошь заставлены шкафами. К тому времени мать Муравьевых, успела переправить в Урик богатейшее книжное собрание ее старшего сына Никиты Михайловича (1796–1843).

Л. А. Загоскину бросилась в глаза модель какого-то архитектурного сооружения, стоявшая налево от входа в кабинет. Вскоре он узнал печальную историю этого памятника.

Старший из братьев сидел за большим письменным столом и рассматривал чертежи новых железных дорог. Бывший капитан гвардейского генерального штаба, правитель Северного общества и член его Верховной думы был образованнейшим человеком своего времени. За рабочим столом в Урике он написал сочинение о постройке новых водных каналов в России.

Л. А- Загоскин познакомился с дочкой Никиты Муравьева Софьей (1826–1892), которую в семье всегда звали Нонушкой.

Тяжелая судьба была у этой девочки.

В 1832 году в Петровском заводе умерла ее мать. Николай Бестужев соорудил надгробный памятник жене декабриста, уменьшенная копия которого стояла в кабинете Никиты Муравьева. Когда Нонушка лишилась матери, отец девочки еще находился под сводами петровскозаводского каземата. Только через три года Никита Михайлович вышел на поселение и получил возможность растить дочь, которая была в то время больна.

Лаврентий Загоскин подружился с Нонушкой.