Эльга Лындина - Олег Меньшиков

Во время сочинского кинофестиваля "Кинотавр" в 1996 году я просто влюбился в картину "Кавказский пленник". Уже тогда мечтал снять в своем фильме Олега Меньшикова и Сергея Бодрова-младшего, сыгравших главные роли в этом фильме. Сергей Бодров-старший стал одним из авторов сценария "Восток-Запад" вместо с Рустамом Ибрагимбековым и Луи Гарделем, моим давним сотоварищем в драматургии.

...Прошло немного времени после моей встречи с Режисом Варнье. Выходя из зала после премьеры "Востока-Запада", я услышала реплику молодой, лет восемнадцати, девушки, обращенную к ее подруге: "Все-таки ничего не понимаю! Неужели они (то есть герои фильма.- Э. Л.) не могли сразу же повернуться и уехать назад во Францию! С первой минуты все было ясно... А они сидят, ждут чего-то..."

Этой юной особе даже не приходило в голову, что о возвращении назад людей, приехавших из другой, тем более капиталистической, страны в Советский Союз, не только не могло идти речи, но невозможно было само обсуждение подобной проблемы вслух, даже в очень узком кругу родственников или друзей. Проблема исчезла только с крахом советский системы.

В конце 50-х годов, уже после смерти Сталина и XX съезда КПСС, когда наша страна делала первые попытки движения к цивилизации, в Советский Союз вернулась наша родственница, незадолго до войны вышедшая замуж за греческого подданного и уехавшая с ним в Афины. Там она много лет работала переводчицей на радио, благо владела пятью языками. Но, овдовев, оставшись одна на чужбине, задумала вернуться домой, в Ленинград. Год ей пришлось доказывать свое право на возвращение у греческих властей, почти столько же ушло на переписку с советскими органами. Наконец разрешение было получено...

Дома после первых встреч с родными и близкими, когда эйфория приугасла, стало приходить осознание последствий ее эмоционального поступка. Она получила крохотную комнату в коммуналке. Работала переводчицей в проектном институте за мизерную зарплату. Посылки, приходившие из Греции от ее друзей, как правило, оказывались раскраденными. Но тяжелее всего был надзор, который она постоянно ощущала. Родственники покойного мужа пригласили ее провести отпуск в Париже. Выездную визу ей не дали. Пожилая женщина, она никак не могла уразуметь, почему ей отказывают в праве жить там, где она хочет. В результате решила вернуться в Грецию - но и это было абсолютной утопией. После чего тихо скончалась, потеряв желание общаться с кем бы то ни было.

Что говорить в таком случае о людях, вернувшихся в 40-е годы, когда советская страна была, в сущности, огромным концентрационным лагерем, где лишь несколько рознились условия содержания заключенных? Вот в эту страну приезжает из Франции врач Алексей Головин, видимо, еще ребенком увезенный родителями в эмиграцию. Вместе с ним - жена-француженка и маленький сын Сергей. Головин - из нескольких тысяч русских, которых товарищ Сталин гостеприимно позвал на историческую родину, посулив радость и счастье. Обещания великого вождя всех времен и народов начинают сбываться уже в первые минуты пребывания реэмигрантов на советской земле. В одесском порту сошедших с парохода людей немедленно и странно разделяют на две группы. Немногие догадываются, что одна из них будет сразу же отправлена в лагерь или расстреляна. Товарищ из органов, отобрав у Мари Головиной паспорт, рвет его у нее на глазах. Отныне она человек без родины и подданства -документ был французским. Муж не протестует, несмотря на то, что это должно было бы стать его естественной реакцией. Просто Головин уже в этот момент начинает понимать, что они оказались в тюрьме. И двери этой тюрьмы протестом ему не открыть.

Возможно, если бы страшный обман касался только непосредственно его самого, он повел бы себя иначе. Но он привез сюда любимую, доверившуюся ему женщину и не может уйти от этой мысли. Меньшиков начинает историю Головина как бы в соответствии с Аристотелем, полагавшим, что в трагедии "лучшее" то узнавание, переход от незнания к знанию, который соединяется с "перипетией", то есть переменой событий в противоположный их смысл. Иными словами - со сломом судьбы.

Головин слом этот ощущает, но от него уходит, пытаясь противостоять свершившемуся. Тайно, продуманно противостоять. Любое неловкое движение, вырвавшийся стон, резкое слово немедленно приведут его и его семью на эшафот. Мука Алексея и в том, что открыться он никому не может, понимая при этом, каким низким, жалким предателем выглядит в глазах Мари, соглашаясь сотрудничать с советской властью.