Александр Тюрин - Русский фронтир - славное прошлое и возможное будущее

Не крестьяне, а именно служилые люди первыми шли в Дикое поле. Это были служилые как «по отечеству», дети боярские и дворяне, так и «по прибору» — казаки, стрельцы, копейщики, засечные сторожа, станичники, пушкари, затинщики, воротники, затем рейтары, драгуны и и т. д. В степном пограничье (на «польской украйне») они получали разные виды государственного довольствия — деньгами, хлебом, а также землями, как на общинном, так и на поместном праве. И даже помещикам приходилось пахать, так как до крестьянского заселения было еще далеко. Степняки, прорвавшиеся через пограничные заслоны, первым делом убивали и уводили в полон их семьи. Достаточно вспомнить погром курского порубежья в 1632–1634, когда крымцы в очередной раз действовали на фоне русско-польской войны.

В таежную Сибирь приходилось везти хлеб из центра, а за южно-сибирские лесостепные и степные земли вести изнурительную борьбу со степняками. Конечно, менее кровопролитную, чем на Диком поле, но тоже затратную.

Россия фактически является форпостом Европы, защищает ее города и поля от степняка, но благодарности от Запада не видно. Позволю себе цитату из классика С.М. Соловьева: «Наша многострадальная Москва, основанная в средине земли русской и собравшая землю, должна была защищать ее с двух сторон, с запада и востока, боронить от латинства и бесерменства, по старинному выражению, и должна была принимать беды с двух сторон: горела от татарина, горела от поляка. Таким образом, бедный, разбросанный на огромных пространствах народ должен был постоянно с неимоверным трудом собирать свои силы, отдавать последнюю тяжело добытую копейку, чтоб избавиться от врагов, грозивших со всех сторон, чтоб сохранить главное благо — народную независимость; бедная средствами сельская земледельческая страна должна была постоянно содержать большое войско.»

Итак, колонизация было следствием русских природно-климатических и, шире, географических условий. Это была колонизация не поверхностная, не городская, а глубокая, сельская. Первоначально фронтиром (зоной освоения) была практически вся территория России.

Кстати, история русского фронтира не очень привечается российскими гуманитариями; в ней либеральная публика с испугом видит проявление самородной силы русского народа. Поэтому величие этой истории остается скрытым, молчащим. Вот грубо сравним два процесса — движение русских первопроходцев от Урала до Тихого Океана, и движение англосаксонских пионеров от Атлантического побережья до того же Тихого океана. Начались процессы примерно в одно и тоже время — на рубеже 16 и 17 века. Наш путь был примерно в 1,8 раз длиннее и проходил по гораздо менее курортным местам, чем у англосаксов. Сибирские зимы по длительности и по жесткости намного превосходят североамериканские (особенно в пределах территории США), и при том русские первопроходцы вынуждены были идти вперед и зимой; по снегу и льду кое-где было удобнее. Так вот, наши вышли на берег Тихого Океана через полвека (1639, Иван Москвитин, Охотское море), американцы только через два столетия (Льюис и Кларк).

Кто знает Москвитина или Стадухина? Только несколько специалистов. За эту зону незнания о собственных героях скажем отдельное «спасибо» российским гуманитариям — «инженерам человеческих душ».

В старом русском государстве было, формально говоря, два казачества: казаки служилые, входящие в число государевых «служилых по прибору», и вольное, не очень многочисленное. Впрочем, вольное казачество до определенной степени также находилось на государственной службе и получало жалование из казны практически постоянно, начиная со времен Ивана Грозного. И свою государственную роль вполне осознавало: «Служим… за дом Пречистой Богородицы и за все твое Московское и Российское царство».

Вольное казачество то открыто участвовало в походах царских войск, то проводило спецоперации против крымцев, турок и прочих беспокойных басурман. От спецопераций Москва формально открещивалась, чтобы не навлечь войну с Турцией или крымский набег, но тут же присылала казакам жалованье и царские грамоты: «Будьте уверены в нашей к вам милости и жалованьи». Без царской казны вольным казакам трудно было бы прожить, особенно донским, которые до конца 17 в. сами себе запрещали заниматься земледелием, и наказания за нарушение запрета были очень суровые (отдавали крепкого хозяйственника на разграбление и даже на смерть). Правительство посылало на Дон, Яик, Терек хлеб, порох, свинец, ядра, холсты и сукна, в общем, всё, без чего нельзя жить на окраине. Государево жалованье грузилось в Воронеже на суда-будары и сплавлялось до Черкаска. Там встречали казну естественным оживлением, пальбой из всех калибров и следующими словами войскового атамана: «Государь за службу жалует рекою столбовою тихим Доном со всеми запольными реками, юртами и всеми угодьями, и милостиво прислал свое царское годовое жалованье.»