Уильям Ширер - Взлет и падение третьего рейха. Том I

Какими сведениями располагал в тот момент Гитлер? Что Прага не покорилась, что в Париже ускоренными темпами идет мобилизация, что Лондон занял более жесткую позицию, что его собственный народ пребывает в состоянии апатии, что его генералы настроены против него, что срок Годесбергского ультиматума истекает в два часа следующего дня.

Его письмо–воззвание к Чемберлену было хорошо продумано. В сдержанных выражениях Гитлер отрицал тот факт, что его предложения полностью лишат чехов гарантий на существование как нации, что немецкие войска продвинутся дальше демаркационной линии. Гитлер выражал готовность обсудить с чехами детали и «дать гарантии Чехословакии». Чехи держатся только потому, что надеются начать европейскую войну, заручившись поддержкой Англии и Франции, но он, Гитлер, все еще не теряет надежду сохранить мир.

«Я вынужден передать это дело на Ваш суд, — писал он в заключение. Учитывая все факты. Вы сами решите, следует ли Вам продолжать попытки … противодействовать этим маневрам и в последнюю минуту призвать правительство Чехословакии прислушаться к голосу разума».

Послание Гитлера, отправленное в Лондон телеграфом, Чемберлен получил 27 сентября, в 10.30 вечера. Это произошло в конце напряженного для премьер–министра дня.

Возвратившийся в тот же вечер из Берлина Вильсон привез неутешительные новости, которые вынудили Чемберлена и его кабинет действовать. Было решено отдать приказ о мобилизации флота и вспомогательных сил ВВС, объявить чрезвычайное положение. В парках и на площадях начали рыть траншеи, чтобы укрываться там во время налетов, приступили к эвакуации школьников из Лондона.

Премьер–министр немедленно направил телеграмму президенту Бенешу, в которой приводил полученную из Берлина информацию, свидетельствующую о том, «что немецкая армия получит приказ пересечь границу Чехословакии, если завтра (28 сентября) к 14.00 правительство Чехословакии не примет предложения Германии». Честно предупредив правительство Чехословакии, Чемберлен не мог удержаться, чтобы в конце своего послания не запугать Бенеша: «Немецкая армия займет Богемию, и ни государство, ни группа государств не смогут ничего сделать для спасения Вашего народа и Вашей страны… Такова правда, каков бы ни был результат мировой войны».

Таким образом, Чемберлен возлагал ответственность за начало войны уже не на Гитлера, а на Бенеша. Он высказал о военном положении мнение, которое даже немецкие генералы, как известно, считали безответственным. Тем не менее, добавлял он, он не возьмет на себя ответственность советовать Чехословакии, как поступить. Это она должна решить сама.

Так ли все обстояло на самом деле? Бенеш еще не ответил на эту телеграмму, когда пришла следующая, в которой Чемберлен уже советовал чешскому правительству, как поступить. Он рекомендовал Чехословакии согласиться на ограниченную оккупацию немецкими войсками 1 октября района по берегам рек Эгер и Аш. Он предлагал также создать германо–чешско–британскую пограничную комиссию, которая быстро установит, какие территории отойдут в дальнейшем к Германии [129]. К этому премьер–министр присовокупил следующее предупреждение:

«Единственной альтернативой этому является вторжение и насильственное разделение Чехословакии. Если возникнет конфликт, то он приведет к многочисленным жертвам; после этого восстановить прежние границы Чехословакии не удастся, каков бы ни был исход конфликта».

Таким образом, друзья предупредили чешское правительство (Франция согласилась с последними предложениями), что, даже если союзники и одержат победу в войне с Германией, Чехословакии придется передать ей Судетскую область. Подоплека была ясна: зачем втягивать Европу в войну, если Судетская область для вас все равно потеряна?

Покончив с этим вопросом, премьер–министр в 8.30 вечера выступил перед нацией по радио:

«Страшно, невероятно, немыслимо! Мы роем траншеи… здесь… из–за спора, разгоревшегося в далекой стране между людьми, о которых мы ничего не знаем…»

Гитлер получил «почти все, что требовал». Британия гарантировала, что Чехословакия примет предложения и выполнит их.

«Я, не раздумывая ни секунды, готов в третий раз отправиться в Германию, если это принесет пользу…

Как бы мы ни сочувствовали маленькому народу, вступившему в конфликт с сильным соседом, мы не можем только из–за этого вовлекать в войну всю Британскую империю. Если нам и придется воевать, то по более серьезному поводу…