Гвидо Препарата - ГИТЛЕР, Inc.

Но несмотря на то что всё это было хорошо известно, банки так и не были реформированы, и никогда не переставали существовать традиционные банки; вместо этого они ветвились, причём очень быстро. Собственно, по-иному и не могло быть, так как деньги однажды превращённые в товар, то есть в золото, и присвоенные, давали в руки исконную силу, отличную от всех прочих — непосредственное проявление этой силы есть процентная ставка.

Этот простой процент, который стал управлять жизнью империй, — что это? Страховой взнос, комиссионные? Это и ни то и ни другое — так как и то и другое банки собирают с клиентов отдельно. Процентная ставка — это совсем другая история. Это цена золотых денег, это выражение того особого свойства, каким обладает золото и какое его владелец обыкновенно использует для того, чтобы поставить ближнего в затруднительное положение. Власть банкиров заключается в том, что они «продают» в кавычках средство, которое не погибает (деньги) для того, чтобы к своей выгоде воспользоваться остальной частью экономики, состоящей из производителей, которых заставляют наперегонки предлагать на продажу те товары, которые портятся, — от овощей до домов и машин.

После этого суть дела свелась к тому, чтобы скупить золото и монополизировать денежное обращение. Тот, кто контролирует деньги, контролирует всю государственную систему: её деятельность, её политику, её искусство и её науку. Короче говоря, всё. И тут начинается бешеная гонка, которая происходит одновременно с построением «решётки», банковской сети. Решетка обладает набором узлов, расположенных в сердце экономической активности. В этих узлах — скрытными сторожами, банкирами — производятся расчёты, результаты которых рассылаются по ветвям сети с нарочными.

Золото по большей части исчезает из обращения; теперь его прячут в подвалы резервных банков, которые вместо него выдают экономически активным субъектам бумажные купюры. Великий круговорот свершился: золото вернулось туда, откуда вышло, — под землю, а деньги приняли ту форму, какую они должны были иметь всегда, форму, обусловленную самой их природой: они стали неосязаемым символом. Деньги стали перемещаться в форме рядов чисел на номерных счётах, в то время как золото, плотное, тяжёлое и громоздкое, надлежащим образом хранилось в глубоких подземельях. Но эти деньги, эти балансы на номерных банковских счётах никогда не были общественными или государственными деньгами. Деньги были присвоены с самого начала. Их можно видеть только за экраном: но для того, чтобы завладеть наличностью, необходимо разрешение банкира. Если такое разрешение человеку дано, то этот счастливец получает возможность пользоваться красивой чековой книжкой, служившей пропуском для путешествия по тому лабиринту, в который в девятнадцатом веке превратились коммерческие взаимоотношения. Следовательно, процентная ставка представляла (и представляет до сих пор) собой цену, которую платят (1) за пользование неуничтожимыми средствами, в то время как деньги, как и всё материальное, имеют вполне определённый и ограниченный срок годности, и (2) за доступ к принадлежащей банкирам «решётке».

Но это было только начало. Затем банкиры принялись накапливать золото, печатать и распространять банкноты — в названиях которых отражались весовые части банковского золотого запаса — под ростовщический процент, навязывая тем самым свою частную, корпоративную монополию гражданам своих стран.

Каким образом банкирская решётка взаимодействует с экономическим организмом? Основополагающий принцип прост: тот, кто хочет получить доступ к решётке, — то есть тот, кто нуждаётся в наличных деньгах, — в письменной форме представляет банкиру обещание, лист бумаги, то есть долговое обязательство, в котором он отказывается от своей свободы в степени, зависящей от количества взятых у банка долларов плюс процентная ставка. Таковыми были коммерческие векселя производителей, долги, обеспеченные капиталом производителей (помещение, орудия труда, земля, будущие доходы и т. д.), и даже векселя государственного казначейства, долговые обязательства, обеспеченные правом государства собирать налоги с граждан — если всё сообщество в целом становилось клиентом банкирской решётки; граждане и государство должны были платить, если хотели получать деньги на своё ежедневное пропитание. Банкиры вкладывали деньги в экономику, беря в залог саму жизнь и достояние экономики — дело обстояло таким образом, что банки, захватив в свои руки редкое, неуничтожимое средство обмена, стали ростовщиками граждан и государства.