Уильям Ширер - Взлет и падение третьего рейха. Том II

А в Берлине доктор Шнурре, экономический эксперт министерства иностранных дел, возглавлявший немецкую торговую делегацию на переговорах в Москве, подготовил длинный меморандум о том, что он выиграл для рейха. Помимо остро необходимого для военного производства сырья, которое Россия будет поставлять в Германию, Сталин, по словам Шнурре, обещал «щедрую помощь… в качестве покупателя металлов и сырья в третьих странах».

«Соглашение, ― писал в заключение Шнурре, ― означает широко открытую для нас дверь на Восток… Влияние английской блокады будет решающим образом ослаблено».

В этом заключалась одна из причин, вынуждавших Гитлера проглотить горькую пилюлю, поддержать агрессию русских против Финляндии, весьма непопулярную в Германии, и примириться с тем, что появление советских войск и летчиков на создаваемых на территории трех Прибалтийских государств базах представляло угрозу для Германии (в конечном счете против кого, как не против Германии, они будут использованы?). Сталин помогал ему преодолеть английскую блокаду. Но еще более важно то, что Сталин давал ему возможность вести войну на одном фронте, сосредоточить всю свою военную мощь на Западе, чтобы нокаутировать Францию и Англию, захватить Бельгию и Голландию, после чего… Ну да ладно, о том, что он задумал, Гитлер уже говорил своим генералам.

Еще 17 октября 1939 года, когда едва закончилась польская кампания, он напомнил Кейтелю, что польская территория является важной с военной точки зрения как передовой плацдарм и как место для стратегического сосредоточения войск. С этой целью железные дороги, дороги и каналы связи должны содержаться в порядке.

В конце памятного 1939 года Гитлер стал осознавать, как он уже указывал своим генералам в меморандуме от 9 октября, что нельзя вечно полагаться на советский нейтралитет. За восемь месяцев или за год обстановка может измениться. И в своей речи перед ними 23 ноября он подчеркнул: «Мы сможем выступить против России лишь после того, как освободимся на Западе». Эта мысль никогда не покидала его беспокойный ум.

Конец рокового года вошел в историю как странное, внушающее суеверный страх время. Несмотря на то что шла мировая война, никаких сражений на суше не велось, а в небе тяжелые бомбардировщики разбрасывали только пропагандистские листовки, к тому же скверно составленные. Только на море шла настоящая война. Подводные лодки продолжали собирать свою дань с английских, а подчас и с нейтральных судов в суровой Северной Атлантике. «Граф Шпее», один из трех немецких карманных линкоров, появившийся в Южной Атлантике из своего района выжидания, за три месяца потопил девять английских торговых судов общим водоизмещением 50 тысяч тонн. 14 декабря 1939 года немецкая общественность была взбудоражена новостью о крупной победе на море, о которой под кричащими заголовками поведали газеты, оперативные сводки радио. Как говорилось в сообщении, «Граф Шпее» завязал вчера морское сражение с тремя английскими крейсерами в 400 милях от Монтевидео и вывел их из строя. Однако вскоре бурные восторги сменились недоумением. Через три дня в прессе появились заметки: экипаж затопил карманный линкор в устье Ла–Платы как раз напротив уругвайской столицы. Какая же это победа? 21 декабря командование военно–морских сил Германии известило, что командир «Графа Шпее» капитан Ганс Лангсдорф «последовал за своим кораблем» и тем самым «как боец и герой оправдал доверие своего фюрера, немецкого народа и военно–морских сил».

Несчастный немецкий народ так никогда и не узнал, что «Граф Шпее» был сильно поврежден тремя английскими крейсерами, значительно превосходившими линкор в артиллерии, что ему пришлось отправиться в Монтевидео для ремонта, что уругвайское правительство в соответствии с международным правом разрешило ему оставаться в порту только 72 часа, чего для изуродованного линкора было недостаточно, что «герой» капитан Лангсдорф, не рискуя ввязываться в новые сражения с англичанами, затопил его, а сам, вместо того чтобы пойти на дно заодно с кораблем, застрелился через два дня в уединенном номере отеля в Буэнос–Айресе [20] За день до затопления Геббельс заставил немецкую прессу опубликовать липовое донесение из Монтевидео, будто «Граф Шпее» получил лишь «незначительные повреждения», а английские сообщения о том, что линкор жестоко искалечен, являются «чистейшей ложью». ― Прим. aвт. . Не сказали немецкому народу, разумеется, и о том, что, как записал в своем дневнике 18 декабря Йодль, фюрер «страшно зол из–за того, что «Граф Шпее» затоплен без боя», и послал за адмиралом Редером, которому устроил головомойку.