Уильям Ширер - Взлет и падение третьего рейха. Том II

Это было трудное дело, и Шпейдель отдавал себе отчет в том, что при его подготовке необходим тесный контакт с немецкими антинацистами, особенно с группой Герделера ― Бека. В течение нескольких недель деятельный Герделер добивался тайной встречи Роммеля ― надо же! ― с Нейратом, который, внеся свою лепту в грязное дело Гитлера сначала в качестве министра иностранных дел, а потом рейхспротектора Богемии, теперь, когда над фатерландом нависла страшная катастрофа, переживал жестокое похмелье. Было решено, что для Роммеля встреча с Нейратом и Штрелином таит слишком большую опасность, поэтому фельдмаршал послал на встречу генерала Шпейделя, в доме которого во Фройдентштадте она 27 мая и состоялась. Все трое присутствовавших Шпейдель, Нейрат и Штрелин, как и сам Роммель, были швабами, и эта встреча земляков не только оказалась встречей близких по духу людей, но и привела к быстрому согласию. Заключалось оно в том, что Гитлера предстояло без промедления свергнуть, после чего Роммеля назначали временным главой государства либо главнокомандующим вооруженными силами. Ни на один из этих постов, следует заметить, Роммель никогда не претендовал. Был разработан ряд других деталей, включая установление контактов с союзниками для заключения перемирия, а также коды для связи между заговорщиками в Германии и штабом Роммеля.

Генерал Шпейдель особо подчеркивал, что Роммель откровенно проинформировал о готовящемся своего непосредственного начальника на Западном фронте фельдмаршала фон Рундштедта и что последний был полностью согласен с ними. В характере этого высокопоставленного генерала сухопутных войск имелся один существенный недостаток.

«При обсуждении формулировок совместных требований к Гитлеру, ― писал позднее Шпейдель, ― Рундштедт сказал Роммелю: «Вы молоды. Вы знаете и любите народ. Вы должны сделать это».

К концу весны в ходе последующих совещаний был выработан план. О содержании его поведал Шпейдель, практически единственный из оставшихся в живых армейских заговорщиков на Западе.

Немедленное заключение перемирия с западными союзниками, а не безоговорочная капитуляция. Отвод немецких войск на Западе в пределы границ Германии. Арест Гитлера и предание его немецкому суду. Упразднение нацистского правления. Исполнительная власть в Германии временно переходит в руки сил Сопротивления, представляющих все классы общества, во главе с генералом Веком, Герделером и представителем профсоюзов Лойшнером. Никакой военной диктатуры. Подготовка «конструктивного мирного соглашения» в рамках соединенных штатов Европы. Продолжение войны на Востоке. Удержание сокращенной линии фронта по рубежу устье Дуная, Карпаты, река Висла, Мемель. У генералов, судя по всему, не возникало и тени сомнения в том, что британские и американские армии затем присоединятся к ним в войне против России, чтобы предотвратить, как они выражались, превращение Европы в большевистскую.

В Берлине генерал Бек соглашался как минимум на продолжение войны на Востоке. Еще в начале мая он отправил в Швейцарию через Гизевиуса меморандум Даллесу с изложением фантастического плана: немецкие генералы на Западе отводят свои войска в пределы границ Германии после вторжения англо–американских сил. В ходе решения этой задачи Бек считал обязательным, чтобы западные союзники осуществили три боевые операции: выбросили в район Берлина три воздушно–десантные дивизии для оказания содействия заговорщикам в захвате столицы; высадили крупные морские десанты на немецкое побережье в районе Гамбурга и Бремена; и, наконец, высадили крупные силы во Франции, форсировав Ла–Манш. Тем временем антинацистски настроенные немецкие войска захватывают район Мюнхена и окружают Гитлера в его горном убежище в Оберзальцберге.

Война против России будет продолжена. Даллес рассказывал, что он не стал терять времени, чтобы вернуть берлинских заговорщиков на грешную землю. Им было прямо заявлено, что не может быть никакого сепаратного мира с Западом.

Это хорошо поняли Штауфенберг, его друзья из кружка Крейсау, а также такие участники заговора, как Шуленбург, бывший посол в Москве. По существу, большинство из них, включая Штауфенберга, были «восточниками», настроенными прорусски, хотя и антибольшевистски. Какое–то время они считали, что, вероятно, будет легче заключить мир с Россией, которая устами Сталина делала упор в своей пропаганде на то, что она ведет войну не против немецкого народа, а против гитлеровцев, легче, чем с западными союзниками, которые твердили только о безоговорочной капитуляции [239]. Но они отказались от подобного самообольщения, когда Советское правительство официально присоединилось к Касабланкской декларации о безоговорочной капитуляции. Произошло это на Московской конференции министров иностранных дел союзников в октябре 1943 года.