А. Саммерс - Дело Романовых, или Расстрел, которого не было

Но, несмотря на запрещение Дитерихса, мы знаем, что Александр Кирста упрямо продолжал работать, фактически один, до самого конца. В июне 1919 года, за четыре дня до падения Перми, он все еще принимал на работу тайных агентов. Кирста, человек, который проделал громадную работу в деле Романовых, исчезает, оставив после себя документы, увидевшие свет только через 57 лет. Мы не знаем, что случилось с ним после этого, мы не знаем также судьбу его коллеги, полковника Никифорова.

14 июля Белая армия стремительно отступала, большевики вернули Екатеринбург, почти через год после исчезновения императорской семьи. Какая-то ирония заключается в том, что мы имеем документы о расследовании в Перми, благодаря запрету работы Уголовного розыска генералом Дитерихсом. Поскольку Военному контролю было приказано передать документы Соколову, по крайней мере часть из этих документов осталась в официальных материалах. Мы можем только предполагать, почему Соколов проигнорировал такой важный материал — но не видим никакой реальной причины.

Все это использовали другие следователи, работавшие независимо от Соколова под командованием генерала Гойды, иностранца, у которого были плохие отношения с политическим куратором Соколова генералом Дитерихсом и адмиралом Колчаком.

Уже в иммиграции, окруженный людьми, вроде Роберта Вильтона, в плену у своих собственных предубеждений, следователь продолжал твердо держаться своей версии, утверждающей мученическую смерть всей императорской семьи в Екатеринбурге. Пермские свидетельства никак не укладывались в его версию. Так что, хотя они и заслуживали тщательного обдумывания, большего внимания и должны бы занять важное место в деле Романовых, они были просто выброшены из следствия.

Позже генерал Дитерихс облил презрением Уголовный розыск, посмеявшись над версией Кирсты, по которой в Екатеринбурге был убит только царь. Он был недоволен работой Кирсты, и утверждал, что в 1918 году следователь был отстранен от работы по каким-то причинам, «не связанным с императорским делом». Но он признает, что Кирста плодотворно работал при генерале Гойде, и признается, что он знал о Пермских свидетельствах, но не делал ни малейшей попытки хотя бы опровергнуть их. Он просто считал, что поскольку это была работа Уголовного розыска, а не Соколова, то эти свидетельства рассматривать не стоит.

Кирста полностью противоречит и большевику Павлу Быкову, который впервые опубликовал рассказ об Екатеринбургской трагедии, использовав версию Соколова. Ссылка Быкова на Кирсту была комментарием к его собственной книге и полностью не соответствовала действительности: «…Особенно дорогой для монархистских сердец была версия, созданная Кирстой, что вся семья сбежала из Екатеринбурга, переодетая летчиками, и что большевики казнили вместо них других людей…»

В одном этом предложении содержится четыре лжи. Расследование Кирсты не представляло никакой ценности для «монархистских сердец», он не утверждал, что семья сбежала из Екатеринбурга, нигде в его документах не говорится о переодевании летчиками или о замене их другими жертвами при расстреле. Фактически Кирста, в отличие от других военных следователей, работавших по делу Романовых, обратил внимание на факты, которых они не замечали, чем и заслужил уважение гражданских областных судебных чиновников.

Тихомиров, прокурор Пермского Окружного суда, присутствующий на допросе многих свидетелей, допрашиваемых Кирстой, 2 апреля 1919 года в своей записке так оценил работу, проделанную Кирстой: «Наблюдая за расследованием, производимым Александром Федоровичем Кирстой по делу императорской фамилии, будучи посвящен им своевременно во все детали розыска и дознания, я нахожу способ и пути расследования, избранные А.Ф. Кирстой, единственно правильными и давшими уже, несмотря на более чем скромные средства, положительные и неоспоримые результаты (показания свидетелей, вещественные доказательства: кушетка, рецепты, салфетки).

Поэтому полагаю крайне необходимым дать возможность А.Ф. Кирсте осуществить разработанный им план расследования и закончить начатые уже розыски, и, со своей стороны, изъявляю полную готовность продолжить работу с А.Ф. Кирстой по этому делу, вплоть до окончания ее и задержания всех виновных лиц».

Но этого, как мы знаем, не случилось, и в воздухе повис большой вопрос: что же случилось с царицей и ее дочерями после того, как их след потерялся на рельсах железнодорожных путей между Пермью и Вяткой, на пути к Москве?