Уинстон Черчилль - Война на реке

Тем временем события в Фашоде развивались своим чередом. Город, место для которого было тщательно выбрано прежним египетским правительством, стоит на левом берегу реки, на небольшом склоне, который при полном разливе Нила возвышается над уровнем воды фута на четыре. В сезон дождей, который продолжается с конца июня до конца октября, вся окружающая территория превращается в одно большое болото, а Фашода становится островом. Место это, однако, не лишено определенного значения, поскольку это единственная точка на западном берегу на много миль вокруг, где можно высадиться на берег. Все дороги, обыкновенные верблюжьи тропы, сходятся у правительственного поста, но они проходимы только в сухое время года. Почва здесь плодородная, и поскольку солнца и воды имеется в достатке, здесь можно возделывать любые культуры и растения. Французские офицеры, со свойственной их нации приспособляемости к любым условиям и вопреки набегам водяных крыс, сумели разбить очень неплохой огород, разнообразивший их скудный стол различными овощами. Однако местные жители, негры из племен динка и шиллук, не любят работать, довольствуясь лишь самым необходимым. И поскольку все самое необходимое здесь легко доступно, они почти не возделывают землю. Можно сказать, что плодородие этой страны, таким образом, только увеличивает ее нищету. Климат в Фашоде весьма тлетворный в любое время года. Приступам малярии подвержен любой попавший сюда европеец или египтянин, они способны подточить даже самый крепкий организм и во многих случаях приводят к смертельному исходу. Это очень нездоровое место. В марте 1899 г., в самое сухое время года, из 317 человек гарнизона к службе, по состоянию здоровья, были пригодны только 37.

На этом унылом островке, вдали от цивилизации, здоровья и комфорта, миссия Маршана и египетский гарнизон проживали в течение почти трех месяцев в состоянии вежливого антагонизма. Французский форт стоял на северном конце острова. Египетский [314] лагерь раскинулся рядом с руинами города. Две армии постоянно обменивались любезностями, британские офицеры, в ответ на свежие овощи к столу, поставляли французам газеты и оказывали другие знаки внимания. Сенегальские стрелки были симпатичными и дисциплинированными солдатами, и черные солдаты суданского батальона вскоре стали подражать своим офицерам, оказывая знаки внимания соседям. Между полковником Джексоном и майором Маршаном возникло чувство взаимного уважения. Лихой командир XI-го Суданского полка, чей мундир украшали не менее четырнадцати орденских планок, искренне восхищался французским исследователем. Понимая все стоявшие перед ним трудности, он по достоинству оценил все величие его достижений. Так как он говорил на хорошем французском, между ними установилось доброе, даже сердечное взаимопонимание, не омраченное никакими разногласиями. Но несмотря на все эти вежливые отношения, обе стороны внимательно следили друг за другом, и обмен любезностями между ними носил формальный характер.

Когда прибыли французы, динки и шиллуки выразили покорность и снабдили их провизией. До них дошли слухи о том, что должны прийти белые, но они не делали разницы между ними и не знали о существовании различных рас белых людей. На отряд Маршана смотрели как на авангард армии сирдара. Но когда негры со временем поняли, что эти отряды белых людей относятся друг к другу с неприязнью, что они на самом деле соперники, они немедленно переметнулись на сторону более сильных. И хотя первоначально их страх перед египетским флагом был очень заметен, они стали полностью бойкотировать французов.

В середине октября пароход привез для Маршана депеши из Франции. Прочитав их, этот офицер решил отправиться в Каир. Джексон, который был очень озабочен тем, чтобы между британцами и французами не возникло никаких разногласий, попросил его дать определенные указания своим подчиненным касательно поддержания status quo, как было оговорено. Маршан согласился, и отправился в Омдурман, где посетил поле битвы и увидел горы убитых — свидетельство той смертельной опасности, от которой он был избавлен, а затем проследовал в Каир, где ему пришлось прибегнуть к слезам и уговорам. Но в [316] его отсутствие капитан Жермен, которому было поручено командование, нарушил его приказы. Как только Маршан отбыл, Жермен, желая выслужиться, стал проводить весьма агрессивную политику. Он занял территорию племени динка на правом берегу реки, отправил вглубь страны рекогносцировочные отряды, препятствовал шейхам динка, которые намеревались выразить свою покорность, посещать Фашоду. Кроме того, он посылал свои лодки и паровой катер «Файдэрб», вернувшийся с юга, на север, — за те пределы, которые установил сирдар, и которые признал Маршан.