Дэвид Дуглас - Норманны. От завоеваний к достижениям. 10501–100 гг.

Столь же знаменательным было и продвижение монашества из Нормандии в страны Средиземноморья. И поскольку аббатству св. Эврула посчастливилось иметь в своих стенах историка Ордерика Виталия, то по этому вопросу в данном конкретном случае нам доступно исчерпывающее свидетельство. Из стен монастыря св. Эврула вышли аббаты и для Кроуленда и для Торни, но наиболее заметным это влияние было именно на юге. Частично причиной тому было то, что в 1059 году аббатом монастыря св. Эврула был Роберт де Грантмесниль, выходец из знатной норманнской семьи (см. генеалогическое древо 7), которая как раз находилась в состоянии конфликта с герцогом Вильгельмом. Роберт де Грантмесниль бежал в Италию, где добился некоторой поддержки со стороны Папы Николая II, но по возвращении в Нормандию вернуть себе прежнее положение ему не удалось. Поэтому он вновь бежал в Италию, но на этот раз с ним бежали многие монахи из монастыря св. Эврула [305]. В 1062 году под руководством своего бывшего аббата они официально обосновались в монастыре св. Эуфемии, основанном тогда Робертом Гвискаром в Калабрии. Вскоре после того, как Роберт Гвискар основал монастырь Св. Троицы в Веносе, это аббатство, как и еще одно основанное герцогом Рожером до 1080 года аббатство св. Михаила в Милето, передали монастырю св. Эуфемии. Аббаты обеих обителей были выходцами из монастыря св. Эврула, а после смерти Роберта де Грантмесниля движение распространилось по всей Сицилии. В 1091 году граф Рожер основал в Катании бенедиктинский монастырь св. Агаты, аббатом был назначен бретонский монах монастыря св. Эуфемии по имени Аншер, которого Папа Урбан II незамедлительно повысил до сана католического епископа в возрожденной Катании. От монастырей св. Агаты и монастыря в Катании ведут свое происхождение еще три монастыря: св. Льва в Панначио, св. Марии в Робере Гроссо и св. Марии в Ликодии, — и всех их можно считать сицилийскими правнуками далекого норманнского монастыря в лесу Уше [306].

Монастырь св. Эврула не принадлежал к числу первых аббатств Нормандии, и хотя росту влияния этого монастыря за морем способствовали исключительные обстоятельства и влияние это было описано в деталях, все равно его не следует рассматривать как нечто уникальное. Самым известным среди всех монашеских образований герцога Рожера был, возможно, бенедиктинский монастырь св. Варфоломея на Липарских островах, и хотя нам ничего не известно о том, кем был первый аббат Амброз, он вполне мог быть по происхождению норманном, и он наверняка был норманнским протеже. К тому же в 1085 году граф Рожер убедил возвращающихся из паломничества в Иерусалим норманнских монахов остаться в Калабрии, где он поселил их в небольшом аббатстве, подчиненном монастырю св. Марии в Баньяре, откуда впоследствии ведут свое происхождение как соборная община Чефалу на севере Сицилии, так и монастырь св. Марии в Ното на самом юге [307]. Таковы, хотя и разрозненные, примеры продвижения норманнского иночества на юг, что являет собой адекватное соответствие процессу, на основании которого в те же годы под контроль норманнов перешли монастыри Англии.

Однако, как фактор становления единства норманнского мира, более важным является факт повсеместного назначения немонашеских прелатов, преданных норманнам. Хорошо, например, известны катастрофические последствия норманнского завоевания для английского епископата. К 1080 году только двое из епископов не были норманнами ни по происхождению, ни по воспитанию. В число назначенных таким образом епископов входили и не удовлетворяющий требованиям этого сана Херфаст Нориджский, и мирянин Ремигиус Линкольнский, а вместе с ними и праведник Осмунд Солсберийский, и ученый Роберт Херефордский, а также Вальхер Даремский и Гундульф Рочестерский — строители лондонского Тауэра. В основном все эти выдающиеся люди были представителями белого духовенства Нормандии. Вклад в английский епископат норманнских монастырей решающей роли в те годы не играл, и тем не менее он примечателен. Монастырь Ле-Бек, например, подарил Кентербери двух великих архиепископов: Ланфранка и Ансельма, — причем первый из них, строя политику митрополита в Англии, опирался на свой более ранний, полученный в провинции Руан, опыт [308].

Конечно, в этом отношении у короля Вильгельма и архиепископа Ланфранка были особые возможности, но и на юге шел схожий процесс. Роберт Гвискар, как и Вильгельм Завоеватель, постоянно вводил в своих вновь приобретенных владениях прелатов, дружественно настроенных по отношению к норманнам. Архиепископ Герард из Сипонто, Византий из Трани и Дре из Таранто — все они появились в Апулии в это время и своими назначениями были обязаны Роберту Гвиксару, и если Византий принадлежал к местному духовенству, то Дре был норманном по происхождению, а Герард был немецким монахом из Монте-Кассино и был известен своим пронорманнским настроем [309]. Ситуация в Калабрии была менее прозрачной, но Вильгельм, ставший в 1082 году архиепископом Реджо, в течение долгого времени до этого общался с Робертом Гвискаром и, возможно, сам был нормандцем, а Иоанн, ставший в 1096 году епископом Сквиласа, своим назначением был обязан поддержке герцога Рожера [310].