Александр Пругавин: Старец Григорий Распутин и его поклонницы

Рассказ "Леонтий Егорович и его поклонницы" является лишь первым выпуском целой серии изданий, намеченных мною в видах всестороннего выяснения поразительного явления нашей современной религиозно-общественной жизни. Центральной фигурой этого рассказа является знаменитый старец, выведенный мною под именем Леонтия Егоровича Путинцева. Пользуясь совершенно исключительным вниманием и расположением высокопоставленных лиц, этот старец приобрел такое влияние, или, правильнее сказать, такое могущество в церковных и государственных делах, каким пользовались у нас разве временщики и фавориты XVIII столетия.

Необходимым считаю добавить, что книга была издана мною в самом ограниченном, минимальном количестве экземпляров (всего 1500), продажная цена назначена была сравнительно с объемом книги весьма высокая, так как изящная внешность издания потребовала довольно крупных расходов; наконец, как содержание книги, так и характер изложения — все это громко говорит за то, что автор ее был как нельзя более далек и чужд всякой мысли о целях пропаганды или тем более агитации.

В виду всего изложенного Ваше распоряжение об аресте и конфискации этой книги является совершенно необъяснимым. Какие цели преследовали Вы, генерал, запрещая мою книгу? Чьи интересы Вы защищали и оберегали? Смею думать, что ни интересы церкви, ни интересы государства не нарушены в моем рассказе.

Буду надеяться, что Ваша совесть подскажет Вам, что Вы должны сделать в этом случае. Сознавши свою ошибку, Вы нравственно обязаны исправить ее. Вы должны восстановить мои авторские права, столь несправедливо и незаконно нарушенные Вашим распоряжением. Вы должны снять запрет с моей книги. Вы не должны отнимать у меня возможности правдиво и честно продолжать исследование того крайне болезненного, суеверно-мистического движения, которое вносит глубокую деморализацию в среду общества и великий соблазн в души верующих и религиозно настроенных. Эта деморализация, этот соблазн, растущие с каждым днем, грозят страшным развалом, скажу более — катастрофой.

Замолчать подобное явление невозможно, немыслимо, и никакие цензурные и полицейские препоны, аресты и конфискации не будут в состоянии достигнуть этой цели.

Не забывайте, генерал, что над всеми нашими действиями существует высшая инстанция суда — самая строгая и нелицеприятная — суд общественного мнения. Поэтому в заключение позвольте Вам напомнить слова нашего величайшего национального поэта, вложенные им в уста летописца по адресу Бориса Годунова:

И не уйдешь ты от суда людского,

Как не уйдешь от Божьего суда!

В надежде, что Вы не захотите оставить без ответа это письмо, прошу Вас принять уверение в истинном уважении и преданности.

Ни одна газета не решилась напечатать это письмо, так как в силу личного приказания Николая II цензура в то время воспрещала всякое упоминание в печати не только о Григории Распутине, но и "старцах" вообще… А генерал Мрозовский, получив мое письмо, предпочел промолчать, так как ему нечего было сказать в объяснение и оправдание своих действий, направленных к охране преступного "старца" Распутина от обличений печати.

Старый, продажный режим свергнут, но его прислужники, его адепты, строившие своё благополучие на угнетении трудового народа, остались. Сейчас они притаились, но они ждут благоприятного момента, чтобы выступить с целью реставрации старого, самодержавного, полицейски-жандармского строя. Конечно, они употребляют все усилия для того, чтобы в этих видах использовать предстоящее Учредительное Собрание.

Поэтому крайне необходимо, чтобы народ, армия и общество отчетливо знали, что, собственно, представляло собой то самодержавие, о восстановлении которого хлопочут эти корыстные или слепорожденные люди, — необходимо, чтобы все знали, что представляла собой семья Николая II, что представляла собой династия Романовых, какая отравленная атмосфера царила в их дворцах. Нам предстоит встретиться здесь с целым сонмом дегенератов, алкоголиков, психопатов и психопаток, истеричек, эротоманов, неврастеников, ханжей хлыстовского типа…

Еще одно маленькое замечание. Кроме грязи и сала, которые вылила бульварная печать по поводу того мистического брожения, которое было окрашено явным патологическим налетом и в центре которого стоял Григорий Распутин, она выпустила еще огромное количество грубой лжи, явной неправды, голословных обвинений и клевет против отдельных участников этого движения. Мы, разумеется, не встанем на этот путь и в своих рассказах и очерках, как всегда, будем основываться только на сведениях, проверенных нами, и на документах, не подлежащих сомнению…