Анатолий Манаков - Тринадцатый знак

Родоначальник психоанализа не скрывал своего возраставшего опасения по поводу врожденного инстинкта разрушения в каждом из нас. Настороженно следил за тем, как в цивилизованном обществе сексуальный импульс уступает место другому - стремлению к власти. И все же ученый верил в силу разума, которая способна удержать в человеке примитивные, иррациональные силы под контролем сознания. Не терял надежды, что его все меньше будут раздирать внутренние противоречия и он преодолеет-таки свою незрелую, инфантильную стадию развития - детство, - когда любовь и забота родителей получаются человеком, как правило, естественно, и ничего не требуется взамен.

Область культуры, согласно апостолу сексуальной революции Фрейду, расположена между эросом и разрушительными импульсами, живущими в человеке. Именно здесь главное поле боя, исход которого будет зависеть от нашей способности научиться отказывать себе в чем-то, уметь страдать и сострадать, брать на себя обязательства и ответственность. Мы должны быть уверены в себе, а эта уверенность в значительной мере зависит от нашего понимания своего внутреннего мира...

Злобный дух противоречия

Недавно в Англии на восемьдесят седьмом году жизни скончался Элберт Пьерпойнт, рядовой пенсионер государственной службы. До ухода на заслуженный отдых он, правда, исполнял не совсем обычные обязанности официального палача и привел в исполнение около полутысячи приговоров: казнил через повешение. Последние годы перед смертью прослыл рьяным сторонником отмены смертной казни.

Сколь ни пытаться, а социальное и биологическое в природе человеческой действительно не разорвать; когда же прослеживаешь их взаимодействие, история предстает в более подлинном своем свете. Если можно было бы узнать тайные помыслы и чувства человека, наверняка в их числе оказались бы и такие, от которых стало бы любому узнавшему не по себе. Ни в общественной, ни в семейной жизни, ни на службе в профессиональном окружении мысли эти обычно не обнаруживаются, а проявляются, как правило, в экстремальной ситуации. При этом речь идет о вполне нормальном индивиде, который поступает, говорит и чувствует, как все.

В мировой художественной литературе известны типы, чья жизнь сводится к одной, главенствующей страсти. Это безусловно упрощение, в действительности плоть и кровь каждого человека вобрали в себя множество оттенков страстей - величественное и омерзительное, низменное и возвышенное... Интеллигентные солдафоны, щедрые скупцы, священники-скептики, бескорыстные ростовщики... Этот ряд можно было бы продолжить. Наследственное переплетается с приобретенным - худым и добрым.

"Нет, позвольте, это больше относится к русским, - поспешит опровергнуть меня иной западный интеллектуал. - Русский характер всегда отличался крайней нелогичностью..."

Не могу согласиться с этим: просто в России многие писатели оказались глубже, проникновеннее, честнее, и это ошеломляло, отторгая "логику жизни", которая не вписывалась в каноны здравого смысла. Как может человек испытывать одновременно противоположные чувства - естественные и "ненормальные"? Попробуйте заглянуть себе в душу беспристрастно и убедитесь в этом сами. В чем, скажем, привлекательность войны как крайней формы насилия именно с психологической точки зрения? Не в презрении ли к покою и не в тяге ли к полной распущенности, когда удовлетворение приходит не от самих действий, а от чувства вседозволенности и уверенности в себе? Ведомый неистовой силой духа человек насмехается над ничтожностью скучных будней и всем, что принято считать здравым смыслом.

Не хочется ворошить прошлое, но достаточно вспомнить некоторые эпизоды биографии человечества, когда себе подобные приносились в жертву не только ради куска хлеба или выгоды, но просто из чувства мести, ненависти, а нередко и просто ради забавы и удовольствия.

На зрелища массовых театрализованных представлений в Древнем Риме собирались и женщины, в бурном экстазе наблюдая за гладиаторами, умирающими в красивых позах. Моральное разложение общества всегда влекло за собой немыслимые зверства, разгул похоти и разврата. Среди тех же гладиаторов были не только рабы, но и свободные граждане, добровольно выходившие на арену, чтобы убить или быть убитыми в схватке со львами или себе подобными. Правда, таких было немного.

По другую сторону океана ацтеки веровали, что бога Солнца можно умилостивить лишь ежедневными приношениями жертв - юношей и девушек, иначе не взойдет светило. Мифом об этом боге освящалось все сущее на земле, и, хотя ацтекам были неведомы колесо и законы астрономии, они каким-то чудом создали сверхточный солнечный календарь. Хладнокровие "космической расы" перекочевало и к потомкам: тореро сегодня убивает на арене быка, считая гибель в бою "достойной привилегией" для животного. В Мексике, унаследовавшей эту традицию от Испании, каждый год проводится до полутысячи таких представлений, где люди, в том числе и дети, с азартом наблюдают за издевательством над животным. А что, если устроить на арене бой не между быками, когда предстоит умереть животному, а между людьми?..