Уинстон Черчилль - Британия в новое время (XVI-XVII вв.)

Армия одержала абсолютную, бескровную победу над парламентом. Однако, даже являясь триумфаторами, солдаты чувствовали, что необходимо, чтобы хоть какая-то гражданская власть придала легитимность их действиям. Но где ее взять? Наконец подходящее средство было найдено. Армейские генералы вдруг вспомнили о том, что члены парламента, заседавшие в апреле 1653 г., были «защитниками доброго старого дела и пользовались Божьей помощью». В дом бывшего спикера Ленталла отправилась делегация военных, которые пригласили его и его оставшихся к тому времени в живых коллег вернуться к своим обязанностям. Таким образом, сорок два пораженных изумлением пуританских сановника заняли свои места, с которых их изгнали шестью годами ранее. Вот так «Охвостье» Долгого парламента, если можно так выразиться, было эксгумировано и вновь стало во главе сбитой с толку страны.

Депутаты «Охвостья» и генералы сформировали Государственный совет, в который вошли три главных лидера республиканцев, Вэн, Хейзелригг и Скотт, восемь генералов и восемнадцать других членов парламента. Новые хозяева позаботились и об обеспечении сыновей Оливера Кромвеля. (Их согласие на ликвидацию Протектората было желательным, хотя вовсе не обязательным.) Из казны оплатили их долги, им выделили доход и предоставили резиденции. Ричард согласился на эти условия сразу, а Генри принял их после некоторых колебаний. Оба брата спокойно дожили до конца своих дней. Армия заявила, что признает своим главнокомандующим Флитвуда, но при этом согласилась на то, что назначения высших офицеров должны подписываться спикером от имени республики. Учреждалась республиканская конституция, основанная на представительном принципе, и ей подчинялись все местные власти. Тем не менее конфликт между армией и парламентом продолжался. «Не знаю, почему, — заметил генерал Ламберт, — они не должны быть в нашей власти, так же, как и мы в их».

Пока лондонское правительство грызлось с армией, в стране началось широкое движение роялистов. Ликвидация Протектората привела к власти закоренелых противников дома Стюартов, Для сторонников короля это было достаточной причиной, чтобы взять в руки оружие. Летом 1659 г. в некоторых графствах появились вооруженные «кавалеры», неожиданно нашедшие себе союзников в лице пресвитериан. Наиболее значительные выступления произошли в Ланкашире и Чешире, где еще хорошо помнили сопротивление, оказанное армии парламента лордом Дерби. Вскоре во главе внушительных сил роялистов стал сэр Джордж Бут. Против него выступил с пятитысячной армией Ламберт. Девятнадцатого августа 1659 г. возле Уиннингтон-Бридж роялисты были разбиты, хотя, как писал генерал Ламберт в своем донесении, «кавалерия с обеих сторон сражалась, как пристало англичанам». То здесь, то там местной милиции приходилось разгонять сборища «кавалеров».

Тем не менее восстание подавили так быстро, что Карл II, к счастью для себя, не имел возможности стать во главе его. Армия с одинаковой легкостью расправилась как с приверженцами Протектората, так и со сторонниками монархии. Лязг клинков напомнил генералам, в чем их сила, и вскоре они снова вступили в спор с «Охвостьем» Долгого парламента, которое сами же и воскресили.

В этот момент Ламберт стал наиболее заметной фигурой на английской политической сцене.

Большая часть его войск после победы у Уиннингтон-Бридж возвратилась в Лондон. Тринадцатого октября 1659 г., когда парламент, оскорбленный его действиями и недовольный его надменностью, попытался отстранить его и других генералов от командования, Ламберт привел свои полки к Вестминстеру и перекрыл все входы в часовню св. Стефана. Войти не разрешили даже спикеру Ленталлу, подписывавшему документы о генеральских назначениях. Когда спикер возмущенно спросил, знают ли солдаты, с кем имеют дело, они ответили, что не заметили его у Уиннингтон-Бридж. До кровопролития дело не дошло, но центральная власть на какое-то время оказалась в руках Ламберта.

Ламберт обладал большими военными способностями, и его послужной список уступал лишь послужному списку Оливера Кромвеля; к тому же он хорошо разбирался в политике. Ламберт не стремился к тому, чтобы самому стать лордом-протектором. Его волновало совершенно другое. Леди Ламберт, женщина образованная, хорошего происхождения, питала симпатии к роялистам и лелеяла честолюбивые планы для своей семьи. Один из них (в него, кстати, был посвящен и сам генерал) заключался в том, чтобы выдать их дочь замуж за брата Карла II, герцога Йоркского. Если бы Ламберт стал главным должностным лицом республики, он оказал бы содействие королю в возвращении на престол. И Ламберт, и роялисты всерьез рассматривали такой вариант, что подтверждается мягкостью, с которой генерал относился к захваченным в плен роялистам. Похоже, Ламберт искренне полагал, что сможет лучше защищать политические и религиозные интересы армии в условиях монархии, а не под властью «Охвостья» или нового протектора. Естественно, он действовал скрытно, что возбудило подозрения Флитвуда, и двух военачальников разделила глубокая вражда. В то же время армия, ощущая раскол в своих рядах, начала опасаться, что ее насильственные акции в отношении парламента обернутся для них плохо. Самым твердым и непреклонным из республиканских членов парламента был Хейзелригг, чье бледное лицо, тонкие губы и горящие пронзительные глаза вызывали у всех ассоциацию с упорным Брутом. Когда войска Ламберта разогнали парламент, Хейзелригг поспешил в Портсмут и убедил местный гарнизон в том, что войска в Лондоне изменили республике. Флитвуд и Ламберт послали в Портсмут отряд, но Хейзелригг убедил солдат перейти на его сторону, и отряд тут же отправился назад в Лондон, чтобы принять участие в бурных событиях в столице. Раскол в войсках стал угрожающим. Он мог привести к серьезным последствиям: лишить армию уверенности в себе и положить конец военному правлению в Англии. На Рождество 1659 г. армия решила примириться с парламентом. «Жить и умереть с парламентом!» — кричали солдаты. Войска строем промаршировали на Чансери-лейн и остановились перед домом спикера Ленталла. На этот раз не было ни малейшего намека на недавнее неуважение — наоборот, солдаты выражали раскаяние в том, что воспрепятствовали заседаниям палаты. Они подчинились власти парламента и приветствовали спикера как своего генерала и отца страны. Но очевидно, что долго это продолжаться не могло. Должно было возникнуть движение, которое привело бы к установлению в Англии либо прежней королевской власти, либо нового правительства. Все понимали, что необходимо избавить страну от неопределенности последних месяцев, но мало кто мог предположить, откуда последует это избавление.