Уинстон Черчилль - Британия в новое время (XVI-XVII вв.)

По всей стране были снесены майские столбы [120] Майские столбы — атрибут старинного народного праздника, отмечавшегося в первое воскресенье мая. Столбы украшались цветами, возле них проводились народные гулянья и танцы, праздник завершался коронованием «королевы Мая» — самой красивой девушки деревни. — Прим. ред. , так как старые деревенские танцы вокруг них вели к распущенности. Наказывали за прогулки по субботам, если только человек не шел в церковь, и штрафовали за то, если кто-нибудь осмеливался отправиться в соседний приход послушать проповедь. Обсуждалось даже предложение запретить людям сидеть у дверей своего дома или прислоняться к ним в субботу. С травлей медведей и петушиными боями покончили просто и эффективно — медведей отстреливали, а петухам сворачивали шеи. Запрет пал на все виды спорта, скачки и борьбу. Предпринимались попытки законодательно закрепить использование украшений — как мужских, так и женских.

В те годы желание получить должность или продвинуться по службе часто вело к лицемерию.

Так как постное выражение лица, возведенные к небесам глаза, гнусавый выговор и речь, приправленная цитатами из Ветхого Завета, были средствами добиться милости и расположения, то помимо тех, для кого эти черты были естественным образом свойственны, находились люди, которые подстраивались под угодный власть имущим тон. Подобные ханжи часто пополняли ряды армии, состоящей из дисциплинированных пуритан самого строгого толка, постоянно требовавших увеличения своих рядов и своего жалованья и не допускавших ни малейшего сопротивления. Армейские генералы и полковники быстро прибрали к рукам богатые земельные угодья из числа прежних владений короны: Флитвуд стал хозяином Вудстока, Ламберт — Уимблдона, О'Кей — Эмптхилла, Прайд — Ноунсача. Хейзелригг и Берч завладели обширными землями, принадлежащими епископствам Дарем и Хертфорд. Однако основная масса населения воспринимала правление Кромвеля как бесконечную, мелочную тиранию. Протекторат внушил к себе такую ненависть, какую не вызывало ни одно другое правительство до или после него. Англичане осознали, что ими управляет власть, действия которой никак не контролируются. Ненависть к военной диктатуре становилась все сильнее еще и. потому, что не находила выражения. Прежде короли разоряли знать и облагали налогами богачей, но теперь на вершине власти находились те, кто занял свое место, совершив множество преступлений и поправ все законы. Они присвоили себе право определять порядок жизни и привычки каждого гражданина, каждой деревни, меняя традиции и обычаи, складывавшиеся в течение многих веков. Что же удивительного в том, что, сидя под развесистыми дубами, люди тепло вспоминали «добрые старые времена» и мечтали о тех днях, когда «король снова вступит в свои права»?

Мы не можем оценить Протекторат и лично Кромвеля только отрицательно. Лорд-протектор был защитником протестантизма, арбитром Европы, патроном науки и искусств. Он умел ценить достоинства других людей и, бесспорно, любил Англию. Невозможно оставаться безучастным к его желанию морально оправдать свои чрезвычайные полномочия или к его чувству ответственности перед страной и перед Богом. Хотя Кромвель легко убедил себя в том, что избран верховным правителем государства, он всегда был готов поделиться властью с другими — конечно, при условии, что они во всем согласны с ним. Он был готов управлять через парламент, если этот парламент станет принимать законы и вотировать налоги, нужные ему. Но ни заигрывания, ни чистки не убедили депутатов в необходимости исполнить волю протектора. Снова и снова ему приходилось использовать силу оружия или угрожать ее применением, и правление, которое он стремился превратить в конституционную альтернативу абсолютизму, на практике стало военной диктатурой.

Тем не менее диктатура Кромвеля во многом была непохожа на те диктаторские режимы, свидетелем которых стал XX век. Хотя в газетах нельзя было печатать все, что угодно, а роялистов подвергли преследованиям, хотя судей запугали, а местные привилегии урезали, в парламенте и вне его существовала активная оппозиция, возглавляемая убежденными республиканцами. Не предпринималось никаких попыток создать партию вокруг личности диктатора, не говоря уже о построении партийного государства. Сохранялось уважение к частной собственности, а процесс преследования «кавалеров» проходил при соблюдении юридических формальностей. Лишь несколько человек были приговорены к смерти за политические преступления, и никто не был брошен в тюрьму без суда. О взглядах Кромвеля свидетельствуют его слова, сказанные армии в 1647 г.: «То, что мы обрели свободным путем, вдвое лучше того, что захвачено насильственно. То, что вы завоевали силой, я считаю ничем».